Читать книгу - "Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян"

Тут вот что важно. Даже в наше время всеобщего неуважения к отечественной истории едва ли стоит напоминать читателям о том, как выдающиеся русские полководцы М.Б. Барклай-де-Толли, а затем и сменивший его М.И. Кутузов упорно заманивали Наполеона в глубь России, растворив и похоронив тем самым в гигантских пространствах России не только весь его завоевательный замысел, но и подавляющую часть его громадной по тем временам армии. Помните, у Пушкина есть такие строки:

Русь обняла кичливого врага,

И заревом московским озарились

Его полкам готовые снега…

Что произошло с армией Наполеона в 1812 г. в России, хорошо известно любому более или менее грамотному в военном деле военному в любой армии мира, тем более командному составу, особенно высшему. Соответственно любому мало-мальски сведущему в истории человеку, тем более сотрудникам военной разведки, а также Генштаба, а именно им и была передана эта информация Экстерна, не мог не броситься в глаза главный интересовавший тогда германский ГШ вопрос — как предотвратить отступление (особенно организованное) русской армии в глубь своей территории, чтобы осуществить разгром ее основных сил именно в приграничных сражениях. Ведь именно нарочитое отступление и уклонение от решающего сражения с армией Наполеона в приграничной зоне было главной стратегической уловкой плана отражения агрессии корсиканца, который был разработан выдающимся, но незаслуженно обделенным славой русским полководцем Михаилом Богдановичем Барклаем-де-Толли. Стратегия блицкрига лишь только в том случае могла оказаться действительно высокоэффективной и результативной, если войска противника, по крайней мере его основные силы, будут уничтожены именно в приграничных сражениях.

Так вот, информация Экстерна при всей своей неказистости носила исключительно стратегический характер. Во-первых, она в очередной раз четко показывала, что Гитлер изначально лишь притворно пошел на заключение с СССР договора о ненападении и что идея нападения на СССР прочно сидела у него в башке еще тогда, в августе 1939 г. Что прекрасно понимало и само руководство СССР, особенно Сталин. Во-вторых, это задание впоследствии справедливо повешенному в СССР по приговору суда П. Краснову свидетельствовало о том, что немецкий генштаб намерен проверить, насколько концепция начальной стадии войны с использованием армий вторжения, которая широко была распространена в 30-е гг., еще живуча в сознании советского генералитета новой генерации. Ведь только в том случае, если советские генералы по-прежнему исповедуют эту концепцию, было бы возможно добиться успеха при нападении на СССР на принципах стратегии блицкрига, так как упомянутая выше концепция требовала сосредоточения у границ соответствующих, едва ли не основных, сил для осуществления операций вторжения.

Справка. К слову сказать, герры. генералы действительно не случайно сделали такой заказ. Дело в том, что в 1935 и 1938 гг. по инициативе Сталина, а немцам это было хорошо известно, в СССР вышли две книги знаменитого российского и советского историка Е. Тарле — «Наполеон» (до сих пор считается шедевром мирового наполеоноведения) и «Нашествие Наполеона». Причем обе книги являлись как бы ответом Москвы-Кремля Гитлеру и в целом Западу на дальнейшую эскалацию агрессивности откровенно подстрекавшейся Западом нацистской Германии. Не понять это было весьма затруднительно. И германские дипломаты, и разведчики в Москве прекрасно поняли, что означают публикации этих книг — это была едва завуалированная угроза Гитлеру и в целом Западу: мол, Наполеон свернул себе шею, напав на Россию, ну так и Гитлера ожидает то же самое.

Увы, но судьба и тем более реакция нашего Генштаба и руководства военной разведки на информацию Экстерна неизвестны. Понятно лишь одно — не разочаровали герров генералов товарищи генералы…

Хотя могли, и даже очень сильно их разочаровать. Потому как герры генералы вплоть до нападения все-таки всерьез опасались, что советское командование применит принцип активной обороны, который и предполагал организованный отход войск с сохранением боевых порядков{249}. Более того, непосредственно перед нападением гитлеровское командование, судя по разведывательным данным, по-прежнему все еще опасалось, что «…Красная Армия в порядке осведомления главного удара отступит на некоторое расстояние, чтобы изучить силы противника, и предпримет кое-что в стороне от направления главного удара»{250}.

Не менее важно отметить и значение добытой информации о планировании германским командованием операций на окружение, особенно по схеме Канн{251}. Прежде всего следует указать, что упоминание в разведывательных донесениях о планах противника, его намерения использовать схему знаменитой битвы при Каннах (213 г. до н.э.) для военных, особенно для высшего командного состава, автоматически означает или, по крайней мере, должно априори означать нечто вроде магического предупреждения о том, что противником готовятся операции по организации огромных «котлов», в которых будут уничтожаться крупные группировки войск жертвы нападения. У СССР в 1941 г. было два таких места на границе, где вариант Канн просматривался даже невооруженным взглядом, — впоследствии печально известные Белостокский и Львовский выступы, куда, увы, загнали столько войск, что после нападения Германии эти выступы стали «братской могилой» для них. Увы, но никакой реакции ни со стороны руководства военной разведки, ни тем более руководства Генерального штаба и Наркомата обороны на эту информацию не последовало. По крайней мере в том, что на сегодня официально рассекречено и опубликовано, нет даже и тени намека на какую-либо реакцию в связи с получением такой информации. Печальная же участь советских войск в этих выступах, особенно в Белостокском, хорошо известна, как, впрочем, и в других «котлах».

В деталях была установлена, например, ставшая органически неотъемлемым компонентом стратегии блицкрига специфическая тактика массированного таранно-штурмового пролома системы обороны государств, на которые нападала Германия, то есть тактика создания предельных и даже запредельных оперативных плотностей войск на решающе ключевых участках направлений главных ударов за счет резкого сужения ширины фронта прорыва пехотных дивизий вплоть до 2,5 км при особой роли авиации, танковых и механизированных соединений в авангарде наступления. К слову сказать, с конца декабря 1940 г. об этой тактике был откровенно оповещен весь генералитет страны, потому как об этом говорилось в докладе начальника ГРУ генерала Ф. Голикова на совещании высшего руководящего состава РККА, которое проходило в Москве 29–31 декабря 1940 г.

Справка. В изложении начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерала Ф. Гальдера эта тактика выглядела следующим образом:

— внезапное вооруженное нападение, потрясающее своим массовым эффектом;

— захват атакованной стороны врасплох;