Читать книгу - "Полтавское сражение. И грянул бой - Андрей Серба"

Немаловажно и то, что его даже кратковременное пребывание в Батурине покажет Чечелю, что он не забыт гетманом, даже в столь тревожной обстановке не бросившим своих сторонников и не ускакавшим искать спасения у шведов, а оставлен выполнять ответственное поручение — стеречь столицу Гетманщины от русских, покуда Мазепа не возвратится в нее с королем Карлом, навстречу которому отправился. Конечно, в преданности Чечеля он не сомневается, но почему лишний раз не показать тому свое благорасположение, тем более что посещение Батурина не связано с риском. Как бы ни спешил Меншиков, половину его отряда составляла пехота, и он успевал к Борзне или Батурину уже после отъезда из них Мазепы.

Решение принято — вначале он собирает под свое командование казаков, что сейчас разбросаны между Борзной и Батуриным, затем встречается с Чечелем и посвящает его в свой последний план, после чего отправляется к королю Карлу, чтобы пригласить его лично как союзника и покровителя Гетманщины в ее столицу и свою резиденцию. И никаких больше раздумий и сомнений — время, когда он мог их себе позволить, прошло, наступила пора действий.

Мазепа проверил лежавшие перед ним на столе два пистолета, сунул их за пояс рядом с булавой и твердым шагом направился к Двери.

Пламя свечей было едва различимо в облаках табачного дыма, шум голосов и выкрики пирующих заглушал вой ветра на Улице, от топота ног выплясывавших казачка старшин дрожали в окнах стекла.

Сегодня утром к Стародубу, гарнизон которого выдержал три штурма шведских войск генерала Лагеркрона, подошли русские подкрепления, и уже в полдень противник отступит от города. А вечером у полковника Скоропадского собрались на дружеское застолье старшины его полка и русские офицеры.

Сам полковник и командир прибывшего отряда бригадир русской службы барон фон Клейст разместились во главе стола, справа от Скоропадского сидела его жена Настя Марковна и полковой хорунжий, слева от бригадира — командиры его полков.

— Конечно, ваши мужественные казаки достойны уважения, — говорил заплетавшимся языком барон. — Отбить три штурма такого неприятеля, как шведы, имеющие огромный опыт взятия первоклассных европейских крепостей, — это настоящий подвиг. Но еще большего уважения заслуживаете вы, господин полковник, благодаря уму и находчивости которого героизм защитников города не пропал напрасно, и он устоял. Ведь не обхитри вы генерала Лагеркрона и не выиграй у него двое суток, мой отряд запоздал бы с помощью, и сейчас вместо Стародуба была бы куча развалин и тлеющих головешек.

Бригадир поднял со стола стоявший перед ним кубок с вином, обнял свободной рукой Скоропадского за плечи.

— Я восхищен, как вы, русские, быстро перенимаете опыт своих врагов. Царь Петр взял из-под Нарвы опыт короля Карла и разбил недавно под Лесной лучшего его полководца графа Левенгаупта. Вы, полковник, повторив хитрую уловку графа при форсировании им Днепра, подославшего к русским лазутчика с ложной вестью о месте переправы своего корпуса, сумели подсунуть генералу Лагеркрону проводника, который повел шведов к Стародубу самой дальней и трудной дорогой. Я хочу выпить за ваш ум и изобретательность, господин полковник!

— Господин бригадир заблуждается, считая, что пан полковник в случае с проводником перенял опыт шведского генерала Левенгаупта, — заметил полковой хорунжий. — У нас, казаков, такого опыта хоть отбавляй. Известно ли господину бригадиру, что в мае 1648 года казак Никита Галаган, будучи проводником польского отряда, навел его прямехонько на засаду запорожцев гетмана Хмельницкого?

— А еще раньше отряд опять-таки поляков завел в непроходимую, ставшую для них могилой трясину русский крестьянин Иван Сусанин, — вступил в разговор командир одного из русских полков. — Не оскудела подобными героями Русская земля и ныне. В июне 1701 года поморский лоцман Иван Седунов посадил на мель под огонь орудий Новодвинской крепости шведскую эскадру, за что Государь Петр Алексеевич пожаловал ему звание «первого лоцмана и первого матроса Российского корабельного флота».

Скоропадский не слушал разговора: спавший несколько последних суток урывками, не имевший все это время возможности ни разу нормально поесть, вконец уставший, однако пивший сейчас наравне с русскими гостями, он прилагал все силы, чтобы не уснуть прямо за столом. Неожиданно прозвучавший над ухом голос заставил его встрепенуться, поднять голову.

— Пан полковник, вести от есаула Скибы, — повторил нагнувшийся над ним бунчужный в мокром насквозь кунтуше и полном боевом снаряжении.

Это был один из вернейших казаков, осуществлявших связь между ним и оставленными под Батуриным тремя сотнями стародубского полка. Однако бунчужный должен был прибыть завтра, и если Скоропадский видит его раньше условленного с есаулом срока, значит, в столице Гетманщины произошли важные события.

Извинившись перед бригадиром, Скоропадский поднялся из-за стола и, провожаемый недовольным взглядом жены, вышел с гонцом во двор.

— Сначала письмо от пани, — потребовал он, нетерпеливо протягивая руку к бунчужному.

Записка от Марыси заставила его мигом отрезветь. Та сообщала, что Мазепа наконец-то изменил царю и отправился навстречу войскам короля Карла, в связи с чем Скоропадскому необходимо со всей возможной быстротой прибыть к своим сотням под Батуриным и действовать согласно разработанному им с ней плану. Дважды прочитав записку, Скоропадский обратился к бунчужному:

— Что передал есаул?

— На Борзну с двумя конными и двумя пехотными полками идет князь Меншиков. Гетман с сердюками Галагана оставил Борзну, присоединил к себе квартировавших близ нее и Батурина казаков разных полков, погостил примерно сутки у Чечеля, после чего переправился через Сейм и двинулся к Коропу.

— Мазепа присоединил к своим сердюкам встреченных казаков-реестровиков? Надеюсь, есаул Скиба умудрился не оказаться в их числе?

— Пани Марыся своевременно предупредила нас о подобных действиях гетмана, и пан есаул отвел сотни в лесной хутор подальше от Батурина.

— Я сполосну лицо, а ты вели джурам покликать ко мне куренного Сливу.

Желая окончательно выгнать хмель и избавиться от одолевавшего его сна, Скоропадский сунул голову в бочку со стекавшей с железной крыши дождевой водой, повторил эту операцию несколько раз.

— Пан полковник, куренной Слива прибыл, — произнес появившийся возле бочки куренной, получивший после снятия шведами осады со Стародуба приказ Скоропадского держать своих казаков в готовности к немедленному выступлению в любое время суток.

— Вели казакам седлать лошадей, — сказал Скоропадский, — набить торбы и саквы припасами на трое-четверо суток. Поскачем о-двуконь. Выступаем через полчаса по дороге на Батурин. Ступай.

Тряся мокрой головой и отфыркиваясь от стекавшей по лицу воды, полковник возвратился на свое место за столом, наклонился к фон Клейсту.

— Господин бригадир, ко мне прискакал гонец от пана гетмана с приказом срочно прибыть к нему в Борзну. Поэтому, к сожалению, я вынужден покинуть вас.