Читать книгу - "Еврейские пираты Карибского моря - Эдвард Крицлер"

Через десять лет после того, как Ямайка перешла в руки англичан, смертность среди поселенцев превышала число приезжавших. Либеральные указы Кромвеля, направленные на поощрение заселения острова, гарантировали английское гражданство каждому родившемуся на Ямайке ребенку. Помимо этого, мужчинам, начиная с двенадцати лет, предоставлялся надел в двадцать акров земли, а женщинам — десять^[398]. Но попытки Кромвеля заселить остров не давали желаемых результатов, так как Ямайка пользовалась печальной славой земли скудной, отягощенной болезнями, к тому же окруженной со всех сторон врагами, жаждавшими реванша. Кромвелевский план послать на Ямайку тысячу ирландских юношей и девушек оказался мертворожденным. Второй план, по высылке на остров шотландских «разбойников, бродяг и проходимцев мужского и женского пола» был отменен, когда Кромвеля предупредили, что такие «колонисты», мягко говоря, не пойдут на пользу Ямайке^[399]. Обращение к пуританам тоже не встретило понимания, так как первые пуритане, отправившиеся на остров, вернулись, «потрясенные низким уровнем нравственности солдат»^[400].

Единственная, казалось бы, успешная попытка заселить остров тоже обернулась провалом. Губернатор Невиса прислал полторы тысячи в том числе мужчин, женщин и детей. Они поселились в восточной оконечности острова и занялись земледелием, расчистив поля для кукурузы. Новоприбывшие успели засеять поля, но собирать урожай пришлось другим. В течение трех месяцев, пока вызревала кукуруза, умерли более тысячи человек^[401]. Кромвель неохотно посылал новых солдат и провиант^[402], но решение проблемы пока не было найдено.

В 1657 году лорд-протектор приказал военному губернатору Ямайки полковнику Эдварду д'Ойлею официально пригласить буканиров Тортуги перебраться на Ямайку^[403]. По мере того как пираты перевозили свои пожитки, вокруг форта, который де Касерес предлагал использовать для защиты гавани, росло небольшое поселение. Этот портовый городок занимал оконечность длинного и узкого полуострова. Свежую воду доставляли на лодках, по-другому до порта было не добраться. Зато рельеф дна позволял даже очень большим судам разгружаться у причалов, а самая большая гавань Карибского моря, защищенная полуостровом в семь миль длиной, вмещала сотни судов.

Поначалу каждая команда буканиров являлась самостоятельной силой, свободно выбирала и смещала капитана и рыскала по морю в поисках судов, например отставших от караванов галионов. Ситуация изменилась в 1659 году, когда к буканирам обратился коммодор Кристофер Мингс, командовавший ямайской эскадрой. Объединить разношерстные пиратские банды мог только сильный человек, и Мингс, старый морской волк, начинавший карьеру юнгой, соответствовал этому требованию. Он предложил пиратам объединиться под его началом для нападений на испанские города, что сулило больше добычи, чем охота на отдельные суда. В первой экспедиции Мингс и его пираты разграбили три города на континентальном побережье Карибского моря и вернулись с добычей на сумму полтора миллиона песо. Успех ослепил пиратов. В течение нескольких дней кутежа по случаю победы серебро так часто меняло хозяев, что «на острове не осталось никого, кто не поживился бы за счет успешной операции»^[404].

Английские офицеры благородного происхождения, шокированные таким разнузданным весельем, пеняли Мингсу на то, что он позволил пиратам оставить себе значительную часть добычи. Они называли его «напыщенным дураком, подлецом, поднаторевшим в обмане государства и ограблении купцов»^[405]. Но все их обвинения не стоили ничего: победителей не судят. Известия об успехе Мингса привлекли новых буканиров, трактирщиков, проституток, торговцев, искателей приключений и гуляк, так что через несколько лет Пойнт, как его теперь называли, превратился из «пустынной песчаной косы в самый богатый город английской Америки»^[406]. Триумф Мингса возвестил наступление золотого века пиратства, самым известным представителем которого стал один из молодых капитанов Мингса, впоследствии — буканирский адмирал, сэр Генри Морган.

В августе 1660 года до Ямайки дошли вести о воцарении Карла II. Его обещание вернуть остров Испании после реставрации монархии не было секретом. Будущее Ямайки представлялось неясным, и торговцы, как в Англии, так и на острове, нервно ожидали решения нового короля. Но беспокойство оказалось напрасным: Карл немедленно отказался от своего обещания, пояснив, что собирался вернуть остров только в обмен на помощь со стороны короля Филиппа. Так как помощи английский монарх не получил, то Ямайка осталась английским владением.

Это решение, а также разгром мятежников Исасси и развитие ямайского порта, обогащавшегося благодаря пиратам и защищенного ими же, придало островитянам уверенности в завтрашнем дне. За предыдущие пять лет на Ямайке умерли три четверти из почти двенадцатитысячного населения^[407], но теперь каждое судно, заходившее в порт, доставляло новых колонистов. Плантации увеличились в размерах, и нехватки провианта больше не ощущалось. На Ямайку потекло испанское серебро как в виде трофеев, так и благодаря контрабанде. Эти финансы позволили острову наладить регулярную торговлю с Бостоном, в основном твердой древесиной, соленой рыбой, свежим мясом и кожей. Форт-Кромвель был переименован в Форт-Карл, а Пойнт стал называться Порт-Роялем.

Порт-Рояль, пышно расцветавший на пиратской добыче и активной торговле, способный предложить разнообразные удовольствия, привлекал новых английских и французских буканиров, а также людей, чье происхождение оставалось тайной. На Ямайке они находили все необходимое: готовый рынок для сбыта награбленного, портовые службы для ремонта и снаряжения кораблей, а также грубые развлечения, которым пираты предавались, отдыхая на берегу. К концу 1660 года в водах острова постоянно находился десяток вооруженных судов^[408]. Воспользовавшись пиратами, Карл счел возможным отозвать флот на Рождество, а на следующий год позволил себе распустить ямайскую армию.