Читать книгу - "Русское масонство в царствование Екатерины II - Георгий Вернадский"

Членами «Дружеского ученого общества» были те же почти лица, которые два года спустя образовали Типографическую Компанию. Кроме участников последней, в обществе были оба Татищевы (отец и сын), и два кн. Гагарины (И. С. и Г. П.).

В «Дружеском ученом обществе» Шварц читал один из своих курсов.

Торжественное открытие «Дружеского ученого общества» почти совпало с учреждением екатерининской Комиссии о народных училищах.

Столкновение между двумя комиссиями, очевидно, было лишь вопросом времени. В первый раз такое столкновение произошло после смерти Шварца, в августе 1784 года. Петербургская комиссия послала запрос гр. Чернышеву (не заставший графа в живых), на каком основании университетской типографией перепечатаны изданные комиссией для своих училищ «Сокращенный катехизис» и «Руководство к чистописанию». Наличные экземпляры новиковской перепечатки, кажется, подверглись конфискации, а за проданные с Новикова взысканы деньги, несмотря на его объяснения, что он исполнял только распоряжения гр. Чернышева.

Как раз в это время московская комиссия переживала тяжелый внутренний кризис. 1 сентября 1784 года виднейшие члены «Дружеского ученого общества» образовали Типографическую Компанию, в тени которой общество сделалось почти незаметным. Превращение общества в строго партийное розенкрейцерское предприятие заставило отойти в сторону часть его членов, в том числе Гагарина и Татищева. Вероятно, именно по этой причине Татищев в марте 1786 года, приехав в Берлин, «ужасно отзывался о Новикове». Гагарин отомстил доносом, сообщив по «конфиденции» Прозоровскому неблагоприятные сведения о новиковском масонстве^[271]. Конечно, все эти трения в связи со смертью Шварца и Чернышева не могли не ослабить положение новиковского кружка. Вскоре приняты были решительные меры к прекращению новиковской семинарии. 23 января 1786 года Екатерина предписала Брюсу подробно освидетельствовать школы, заведенные в Москве людьми, составляющими «скопище известного нового раскола», а впредь наблюдать, чтобы школы были под надзором Приказа общественного призрения и «чтоб тут раскол, праздность и обман не скрывались»^[272].

После этого обер-полицеймейстер Толь осмотрел дом Шварца, где жили студенты Филологической семинарии. Их осталось к 1786 году пятнадцать человек; они жили под надзором кн. Енгалычева; университетскими занятиями их руководил Чеботарев.

После ревизии Толя семинария закрылась. В Москве было учреждено правительственное Главное народное училище под управлением Ю. А. Нелединского-Мелецкого.

Педагогическая деятельность новиковского кружка была подавлена: Екатерина победила. Победа увенчана была и литературными лаврами. В июльской книжке (1786 год) «Растущего винограда» — официального издания Комиссии о народных училищах — была помещена писанная едва ли не самой императрицей «Домовая записка о заразе новомодной ереси и о средствах, исцеляющих от оной» — желчная насмешка над «новыми еретиками Мартынами или Мартышками».

«Общество университетских питомцев» существовало еще в 1789 году. Позже оно до некоторой степени заменено было «Вольным университетским пансионом», инспектором которого в 1791 году был назначен А. А. Прокопович-Антонский. Ученик Шварца, Антонский имел в пансионе приблизительно то же значение, как сам Шварц в прежнем «Обществе университетских питомцев». Другой последователь Шварца, архитектор В. И. Баженов, в начале 1790 года хлопотал об открытии в Москве художественных курсов, при чем объявил, что «бедных неимущих родителей дети могут приходить к нему обучаться без всякой платы, лишь бы только имели они нужные способности и были бы добронравны и не испорченного какого-либо поведения, как нужнейшего и важнейшего для каждого человека предмета».

Помимо школ, видную роль масоны играли в медицине. Многие из выдающихся масонов были врачами. Таковы доктора Эли, Зверака — заметные люди в розенкрейцерстве (первый своей книгой «Братские увещания», второй — непосредственным участием в организации петербургского округа «теоретического градуса»); таков доктор Ф. П. Фрезе, великий меченосец в Провинциальной Ложе Елагина, а затем член шведской ложи Пеликана.

Известное участие масоны приняли в введении оспопрививания в России. Близкий к масонству пастор Я.X. Грот произнес несколько проповедей о благе этого дела. 23 апреля 1772 года гр. Р.Л. Воронцов произнес в Сенате благодарственную речь Екатерине за то, что она привила оспу себе и цесаревичу (еще в 1768 году). «Всемилостивейшая Государыня, — сказал Воронцов императрице, — Сенат Вашего Императорского Величества, напоминая ту опасность, в которую для спасения всего рода человеческого Ваше Величество привитием оспы Себе и любезному Своему Сыну поступить изволили, не благодарен бы перед Богом и Вами явился, если б публичным знаком на вечные времена не оставил память сего великого действия». При этом императрице было поднесено 12 золотых медалей с надписью: «Собою подала пример» и «1768 год Октября 12 число».

Вся масонская натурфилософия и розенкрейцерское увлечение алхимией тесно связаны были с развитием медицины и медицинских знаний. Розенкрейцеры надеялись получить медицинские познания, изучая алхимию. Алхимия обещала «панацею» — всеобщее лекарство от всех болезней.

«Истинная медицина есть сердце истинной философии». «Никто не может быть истинным медиком, не сделавшись прежде истинным философом. Ибо из истинной только философии почерпается познание макрокосма, без основательного познания коего нельзя быть и врачом». «Мудрые всегда придерживаются центра, простой истины, а софисты бродят по окружности и тем самым более удаляются от цели; мудрые из центра познают пространство периферии, а невежды, роясь в одной внешности, которую рассматривают в очки и микроскопы, никогда не обретают основания истины, ибо о внутреннем духовном основании и знать не хотят»^[273].

Руководители новиковского кружка старались давать медицинское образование своим последователям. С этой целью были посланы за границу Багрянский, Невзоров, Колокольников.

Кутузов направился к истинной медицине не обходным путем кропотливого изучения медицинской науки, а прямым — через алхимию. Трубецкой в письмах своих в Берлин к Кутузову постоянно требовал от него медицинских ответов.

Так, 18 июля 1790 года, жалуясь на болезнь жены, Трубецкой писал Кутузову: «Пожалуйста, мой друг, все это расскажи Тедену, и что он скажет и придумает к ее облегчению, то отпиши ко мне обстоятельно».

Кутузов отвечал 1 ноября 1790 года: «По письму вашему справлялся я касательно ON: мне сказали, что она, может быть, употребляема с пользою в эпилепсиях и параличе в том же количестве, как я прежде писал вам. При сем случае узнал я то, чего прежде не знал, что спешу сообщить вам. Сия соль не терпит ничего металлического, прикосновение оных отнимает или по малой мире ослабляет ее силы и действование, и для того надлежит брать оную деревянною лопаточкою, а и того лучше, костяным ножичком, то есть чтобы и самое лезвие оного было костяное, одним словом, таким ножичком, каким щеголи очищают пудру».