Читать книгу - "Король - Бен Кейн"

как Гуго разрезает ножницами тунику Жана, от подола до ворота. Мальчик был едва в сознании и никак не реагировал. Я испустил рыдание при виде узкой, влажной раны в подбрюшье. Она выглядела такой ничтожной. Казалось, подобная рана не может оказаться смертельной, но я знал, что это не так.

– Суповая рана. – Голос Риса звучал сухо и надтреснуто. Я повернулся к нему, словно в забытьи, ничего не понимая. – Человека с такой раной кормят супом. Час или два спустя, если из раны запахнет супом, ты поймешь, какой вред нанес клинок.

До меня дошел смысл его слов, и я кивнул.

– Он прав. – Голос Гуго был мягким, добрым. – Если мальчишку не прикончит потеря крови, это сделает заражение.

– Вы меня за слабоумного держите? Я с младых ногтей на войне!

Заметив, как оцепенел Гуго, я понял, что повел себя очень грубо.

– Прости, брат. Это от беспокойства. Этот мальчик… он дорог мне. Ему не следовало там быть. Он…

Не в силах больше говорить, я повесил голову.

– Подержите его за руку. Сядьте у стола и возьмите его руку. Это утешит парня.

Я воззрился на Гуго, затем покорно повиновался. Ладошка Жана, лежа в моей, казалась такой крошечной и такой холодной. Я склонился над ней и заплакал молчаливыми, горькими слезами человека, желающего обратить время вспять. Готового отдать свою жизнь, лишь бы не произошло того, что случилось час назад.

Немного спустя Жан открыл глаза, узнал меня и Риса, который тоже не отходил от него. Он одарил нас слабой, дрожащей улыбкой.

– Я только хотел помочь, – прошептал мальчик.

– И ты помог, – солгал я. – Помог.

В его гаснущих глазах мелькнула надежда.

– Фиц-Алдельм?

– Он мертв, – сказал я и пожал мальцу руку. Это была еще одна ложь. Рис был уверен, что лишь ранил Фиц-Алдельма в икру, но я не стал говорить Жану об этом и добавил: – Благодаря тебе.

Жан снова улыбнулся – улыбка мальчишки, знающего, что он поступил как надо, – и закрыл глаза.

Больше он их не открывал.

Жан умер на восходе солнца. Тихо ушел, когда золотистые лучи стали пробираться по полу палатки, предвещая очередной погожий денек. Я сидел, словно окоченевший, и смотрел на его неподвижную грудь, на посеревшее лицо.

– Это моя вина.

– Нет. Не ваша.

Голос Риса звучал твердо. Уверенно. Изумленный, я не сразу догадался, что говорил вслух.

– Я поколебался, – сказал я. – Стоя над Фиц-Алдельмом в палатке. Если бы я сразу ударил его…

Валлиец фыркнул:

– Вы могли ударить его, это мог сделать я, но вместо этого вы чихнули, и случилось то, что случилось. Жана не должно было быть там. Когда мы уходили, вы полагали, что он спит. И я тоже так считал. – В голосе Риса звучала печаль. – Мы не знали, что он идет за нами.

– Надо было связать его, чтобы он не пошел следом! – сдавленно сказал я.

– Едва ли этого хватило бы. Нужно было бы еще кляп засунуть. – Минутная пауза, потом Рис продолжил: – Представляете, как бы он злился на нас?

Безумие, но я вдруг рассмеялся, а следом за мной и Рис.

Говорят, что смех – лучшее лекарство. Возможно, это так. Мы сидели у тела Жана, утирали слезы и хмыкали, вспоминая его пребывание среди нас, такое недолгое.

А потом дали друг другу клятву мести. Никто из нас не обретет покоя, пока Фиц-Алдельм жив. Про себя я прибавил еще кое-что.

В следующий раз не будет никаких колебаний.

Глава 20

По дороге в Шпейер, Германия, январь 1194 г.

Буря все не унималась. Дождь молотил по черепичным крышам, ветер завывал, словно дикий зверь. Ставни чуть не срывались с петель, струйки холодного воздуха прорывались в комнату, обжигая затылок. Я поднял воротник туники и, радуясь, что нахожусь в помещении, придвинул стул чуть поближе к огню.

Рис постучался и вошел.

– Если буря не уймется, придется проторчать тут всю ночь.

Я нахмурился:

– Будем надеяться, что этого не случится.

Наступило и прошло Рождество, январь отсчитал уже неделю. Это был год Господа нашего 1194-й, и мы направлялись в германский город Шпейер, на встречу с Ричардом. Лоншан уехал на несколько дней раньше нас.

– Вам хочется как можно скорее добраться до короля, – сказал Рис. – И мне тоже.

– Прошло очень много времени.

Столько всего случилось с тех пор, как я в последний раз видел моего господина. Меня накрыла печаль, но не из-за Ричарда, а из-за Жана. Почти полгода прошло с его нелепой смерти. Полгода со времени той роковой встречи с Фиц-Алдельмом, который снова исчез без следа. Я посмотрел на Риса:

– Жану понравилась бы встреча с королем. Воображаешь это?

– Угу. – Рис скривился. – А еще воображаю, как он клянчил бы место королевского пажа.

Я хмыкнул:

– Такого вполне можно было ожидать. У него не было ни стыда ни совести.

– И более того: Ричард мог бы проявить такое внимание, что пожаловал бы его.

– Я был бы против, – тут же заявил я. – Жан мой, мне и просить.

– Да. – Грусть затуманила лицо Риса. – Катарина была бы очень благодарна за это.

– Как она?

Катарина сидела в комнате Риса – на этот раз она решительно отказалась отпускать нас одних, – и я не видел ее с тех пор, как мы приехали пару часов назад. После смерти Жана отношения между нами стали натянутыми.

– Ничего так.

Пожатие плечами, говорившее об обратном. Гибель Жана потрясла ее даже сильнее, чем нас с Рисом. Иногда создавалось впечатление, что женщина потеряла собственное дитя. Валлиец посмотрел на меня:

– Я вот подумываю: не жениться ли мне на ней?

– И завести ребенка? – спросил я, не слишком удивленный.

Кивок.

– Можно, – сказал я. – Только это положит конец ее странствиям с нами. Одно дело – иметь спутницей женщину, и совсем другое – новорожденного младенца. – Рис не ответил, но я прочитал его мысли и произнес: – Тебе не хочется оставлять ее.

– Нет.

Я обрадовался. Мне не хотелось, чтобы Рис варился в собственном соку, пока мы с Ричардом воюем – а именно это, скорее всего, ожидало нас по весне, – и сказал:

– Быть может, она найдет другого сиротку и возьмет его под крыло?

Наконец-то улыбка.

– Думаю, это поможет. Жана не заменит, но…

– Знаю. Не помешает завести дерзкого щенка, чтобы он не давал нам расслабиться.

Мы улыбнулись друг другу, не имея нужды говорить о том, что таилось в сердце каждого.

Задержавшись из-за непогоды и скверных дорог, мы добрались до Шпейера только в середине января. Опускалась ночь, и у меня не