Читать книгу - "Людовик XIV. Слава и испытания - Жан-Кристиан Птифис"

Маркиз д'Аржансон, главный наместник полиции (1652-1721)

Марк Рене де Вуайе де Польми, маркиз д'Аржансон, начинает свою карьеру адвокатом. От своего отца он наследует должность начальника полиции в Ангулеме, но еще более он обязан своим карьерным ростом супруге, Маргарите Лефевр де Комартен, познакомившей его с генеральным контролером финансов Поншартреном. Д'Аржансон становится сначала докладчиком, а затем генеральным прокурором, расследующим дела о налогах, уплачиваемых мещанином за приобретаемый им феод, и дела о «незаконных узурпаторах дворянства». 22 января 1697 года, после смерти Лареньи, ему обещают место главного наместника полиции. Этот строгий человек, суровый, вид которого, вызывает ужас (Сен-Симон сравнивает его с Радамантом, одним из судий преисподней!), в течение двадцати лет контролирует деятельность столичной полиции, стараясь подавить бунты в зародыше. Он присматривает за булочниками столь же цепко, как и за книготорговцами, прикрывает игорные дома и рассадники проституции, заключает в тюрьму памфлетистов… Во времена Регентства он занимает пост хранителя печати и заседает в финансовом совете.

Отставка Шамийяра

Самые яростные: нападки придворных обрушиваются на Шамийяра, обвиненного в том, что он развалил финансовую систему государства и довел армию до катастрофической нужды и бедности. «Медонская» и «министерская» партии, объединившись, требуют его отставки. Против него выступают, на него обрушивают гнев в присутствии самого короля, хранящего молчание. Его место уже мечтает занять маршал д'Аркур. Уступая общему мнению, смирившийся Людовик XIV увольняет министра. После отставки Шамийяра его должность государственного секретаря при руководстве военными делами достается довольно невыразительному персонажу, Даниэлю Вуазену, пользующемуся поддержкой госпожи де Ментенон. Король еще раз уступает требованиям своего окружения, вернув на родину из Испании добрую часть французских войск. Довольно бесславно покинув своего внука Филиппа V, Людовик XIV, осуждаемый некоторыми (например, Филиппом Орлеанским и кланом вельмож), хочет предъявить врагам свою добрую волю. Никогда еще королевское правительство не казалось столь безвольным, лишенным управления.

Послание Людовика XIV французам

Однако король не останавливается на достигнутом. Он намерен рассказать народу о своих стараниях, направленных на то, чтобы подписать мир, доказать своим подданным, что в провале мирных переговоров виноват не он, а его враги. Таково содержание его воззвания, обращенного к французам 12 июня: это призыв к патриотизму и чувству национального единства — ради всеобщего единого усилия, способного защитить страну. На долю воззвания выпадает колоссальный успех. Благодаря королевскому призыву, переизданному множество раз и в огромном количестве, Францию омывает волна монархической верности. Маршал Виллар воодушевляет им своих солдат и офицеров. Народ единым порывом встает на защиту своего старого короля, он готов отомстить за его поруганную честь, защитить отчизну от опасности и оказать сопротивление армиям захватчиков… Обращение достигло своей цели: в начале сентября маркиз де Сюрвиль, находясь в осажденном Турне, стойко обороняет город, тогда как 11 сентября происходит ужасная и смертоносная встреча при Мальплаке, неподалеку от Монса: эта битва резким ударом остановит продвижение армии союзников.

Битва при Мальплаке

В этой битве участвуют 70 000 французов под командованием Виллара и 110 000 англичан, голландцев и имперцев герцога Мальборо и принца Евгения Савойского. Сражение напоминает череду некоординированных наступлений и контрнаступлений. Виллар, раненый в ходе боя, поручает командование маршалу де Баффлеру. Французы, исчерпавшие запасы пуль, в полном порядке отходят в сторону Ле-Кенуа и Валансьенна, враги удаляются к Монсу. Потери крайне велики: союзники оставляют на поле боя от 15 000 до 20 000 солдат, французы — 10 000. Битва при Мальплаке, которая рассматривалась как победа над союзниками, на самом деле решительным образом остановила наступление противника. Маршал Фош сравнивал ее с первой победой на Марне.