Читать книгу - "За Землю Русскую! - Александр Невский"

В Ростове Александр находился среди любившей и благоговевшей пред ним семьи: княгиня Мария и ее сыновья не упустили, без сомнения, ничего, чтобы сделать пребывание у них великого князя как можно более сладостным.

В дружественных беседах с близкими и дорогими людьми Александр отводил свою душу и, может быть, высказывал свои задушевные думы и упования на лучшую будущность для России. О, если бы возможно было, перенесясь через столетия, хотя однажды послушать его «словеса, услажающа паче меда и сота!».

Всякий, имевший счастье внимать Александру, исполнялся желанием после его беседы «реченная и делом исполни». «Сродницы же его видяще в таковых добродетелях преспевающа и зело пользовахуся и тщахуся всячески угодити Богу, яко же и той всеми нравы угожаше…»

Из многочисленного потомства Ярослава Всеволодовича далеко уже не все были в живых: в 1255 г. Александр похоронил брата своего Константина, княжившего в Галиче, «и бысть плач велик». В следующем году скончался другой брат – Даниил Ярославич. Михаил Хоробрит, как мы уже знаем, умер еще во время путешествия Александра в Монголию.

В живых оставались Андрей, бывший владимирский князь, теперь княживший в Суздале, Ярослав Тверской и Василий Костромской. Зато на глазах великого князя поднималось молодое поколение сыновей и племянников: мы уже знаем его сыновей – Димитрия и Василия. Димитрий княжил в Новгороде вместо провинившегося Василия. Третьему сыну – Андрею – отец предназначал Городец с Нижним.

Дочь Евдокия была замужем за Константином, сыном смоленского князя Ростислава, одним из участников похода 1262 г. против ливонских немцев. Воспользовавшись тишиной, без сомнения, князья-родственники собрались вокруг великого князя, чтобы выразить ему свое уважение и любовь. Присутствие Александра, устраняя соперничество, водворяло – увы! – лишь временный мир между князьями. С кончиной Александра многое изменилось точно тихий ангел отлетел из среды русских князей.

Отдохнув в Ростове, Александр отправился во Владимир. В 1261 г. Бог обрадовал его рождением четвертого сына – Даниила, будущего князя московского и родоначальника князей – собирателей Русской земли. Радостное событие, без сомнения, было светло отпраздновано в присутствии собравшихся во Владимире князей – ближайших родственников. Благочестивые родители в чувстве благодарности посвящали свое дитя Богу.

Однако не одни семейные дела занимали в это время Александра. Бесконечная доброта его сердца непрестанно побуждала его заботиться о тех несчастных, «иже бяху пленени от безбожных татар». «Милостилюбец, а не златолюбец» не жалел сокровищ для выкупа пленных, но, конечно, всех его средств не хватило бы для возвращения всех на родину.

Много русских постоянно проживали в Орде по торговым делам, но несравненно больше было пленных. Если нельзя было выкупить всех, то по крайней мере можно было позаботиться об их духовных нуждах: вера в Бога доставляет лучшее утешение в несчастии. Прискорбна была благочестивому князю мысль, что множество православных христиан живут без освящения таинствами, умирают без христианского напутствия.

И вот вместе с митрополитом Кириллом Александр начинает ходатайствовать перед ханом о дозволении устроить епархию в столице ханской – Сарае. Ходатайство великого князя и митрополита было уважено. В 1261 г. поставлен был первым саранским епископом Митрофан, которому также подчинена была и древняя епархия Переяславская. Впоследствии пределы новой епархии обнимали земли по Нижней Волге и притокам Дона, откуда ее название – Сарская и Подонская.

С учреждением епархии в Орде, без сомнения, стали воздвигаться храмы, и в них совершалось богослужение: сколько дорогих, отрадных впечатлений ложилось на душу русского человека, принужденного жить вдали от родины!. Были примеры обращения в христианство и самих татар. Первый и самый трогательный пример такого обращения в княжение Александра представляет св. Петр, царевич ордынский, родной племянник Беркая.

Однажды прибыл в Орду с ходатайством за свою паству ростовский епископ Кирилл и много рассказывал хану о святынях земли Ростовской, о том, как она просвещена была св. Леонтием, о чудесах, совершавшихся при его гробе «и ина многа учениа от евангельскых указаний глагола».

Теплая, одушевленная беседа епископа глубоко запала в душу присутствовавшего здесь юного царевича. Желание истины пробудилось в душе его; часто уходил он в поле, «уединяася и размышляа, како си веруют цари наши солнцу сему и месяцу, и звездам, и огневи? Кто сей есть истинный Бог?». С какой радостью узнал царевич, что его державный дядя вновь вызывает в Орду епископа Кирилла, «да исцелит сына его, един бо бе у него».

Святитель, заповедав всем молиться в Ростове, «освятив воду и пришед в татары, и исцели сына». Как изумлен и обрадован был старец-епископ, когда однажды явился к нему племянник хана с усердной просьбой взять его с собой в Ростов! Однако это было дело опасное: мать и родные, без сомнения, могли бы покарать не только беглеца, но возбудить гнев хана и против Кирилла, но, с другой стороны, епископ не мог отвергнуть души, жаждущей истинного света.

Царевич выразил решимость тайно от всех скрыться из Орды и прибыть в Ростов. Так действительно и случилось. И вот татарский царевич, плененный благолепием соборного храма и стройностью христианского богослужения, усердно просит епископа окрестить его: «огнь взгореся в сердцы его, и восия солнце в души его!».

Но опытный старец советует ему подождать еще несколько времени: царевича могли отыскивать на Руси и в самом Ростове. Когда наконец опасность миновала, епископ крестил царевича, назвав его Петром, «и бе Петр учение Господне (слушая) по вся дни во святилище и у владыки». Год от года Петр все более свыкался с жизнью на Руси. Князь Борис Василькович так полюбил его, что побратался с ним.

Часто они вместе делили досуг, занимаясь охотой с ловчими птицами по берегу Ростовского озера, часто приходилось Петру засыпать под открытым небом, среди дубрав, «по обыщней молитвен, и тогда посещали его дивные видения. На месте одного из таких видений, «при езери» Неро, Петр, с благословения епископа Игнатия, преемника Кирилла, построил монастырь во имя св. апостолов Петра и Павла.

Женившись на дочери ордынского вельможи, он имел детей, и в глубоце старости, в монашеском чине к Господу отъиде, Его же возлюби». Без сомнения, царевич Петр горько оплакивал кончину Кирилла в 1262 г. Но еще более скорбели о потере маститого пастыря русские князья – Александр Ярославич, Борис и Глеб Васильковичи вместе с княгиней Марией.

Все они горячо любили и почитали Кирилла, который «князьям и бояром и всем вельможам был на успех, обидимым помогал, печальных, нищих миловал». Все дивились его святой жизни, «все спешили из окрестных мест в город, в соборную церковь Св. Богородицы, как для того, чтобы послушать ученья его от святых книг, так и желая посмотреть на великолепие церкви, которую он дивно украсил».