Читать книгу - "История чтения - Альберто Мангель"

Возможно, и Мария Мартини читает часослов. Но есть вероятность, что это другая книга. Согласно традиции, которая видела в Новом Завете исполнение пророчеств, сделанных в Ветхом, традиции, – довольно популярной во времена Мартини, после Благовещения Мария должна была узнать, что все события ее жизни и жизни ее Сына были предсказаны в Книге Исаии и других так называемых библейских книгах мудрости: притчах, Книге Иова и Екклезиасте, а также в двух книгах апокрифов – «Мудрость Иисуса, Сына Сирахова» и «Мудрость Соломона»^[474]. Из соображений некого литературного параллелизма, который так нравился средневековым читателям, Мария Мартини перед самым явлением ангела могла читать ту самую главу Книги Исаии, где была предсказана ее собственная судьба: «Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил»^[475].

Но еще более интересно предположение, что Мария Мартини читает книги Мудрости^[476].

В девятой главе Книги притч мудрость представлена как женщина: она «построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу; послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских: „Кто неразумен, обратись сюда!“ И скудоумному она сказала: „Идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума“»^[477]. А в двух других главах госпожа Премудрость описана как порождение Божье. Господь «премудростью основал землю» в начале всего сущего; «от века я помазана, от начала, прежде бытия земли». Много веков спустя люблинский раввин объяснял, что мудрость называли матерью, потому что «когда человек исповедуется и кается, когда сердце его принимает Понимание и изменяется, он становится словно новорожденное дитя и обращается к Господу, как к матери своей»^[478].

Госпожа Мудрость – главное действующее лицо одной из самых популярных книг XV века «Horloge de Sapience» («Песочные часы мудрости»), написанная (или переведенная на французский) в 1389 году францисканским монахом из Лотарингии Анри Сюзо^[479]. В 1450-е годы художник, известный нам под именем мастер Жан Ролан, создал для этой книги серию изысканных иллюстраций. На одной из этих миниатюр мудрость изображена сидящей на троне, окруженной ангелами, с глобусом в левой руке и открытой книгой в правой.

Над ней с обеих сторон в усыпанном звездами небе преклонили колени ангелы; под ней справа пять монахов обсуждают раскрытые перед ними две ученые книги; слева от нее коронованный жертвователь перед раскрытой книгой молится за нее. Ее положение при этом напоминает положение Бога Отца, который сидит на точно таком же золотом троне на множестве других иллюстраций, обычно при изображении Распятия, держа в левой руке сферу, а в правой – книгу, окруженный такими же ангелами.

Карл Юнг, связывавший Марию с восточнохристианским представлением о Софии, или мудрости, предполагал, что София – Мария «раскрывается перед мужчиной, как друг, помощник и защитник перед Яхве, демонстрируя светлую сторону, доброту, справедливость и дружелюбие их Бога»^[480]. Образ Софии – Госпожи Премудрость из Книги притч и из «Песочных часов» Сюзо берет начало из древних мифов о Богине-Матери, резные изображения которой, датируемые приблизительно XXV–XV веками до н. э. и называемые статуэтками Венеры, находили в Европе и Северной Африке. Аналогичные, но менее древние статуэтки встречаются по всему миру^[481]. Когда испанцы и португальцы прибыли в Новый Свет со своими мечами и крестами, богини Матери-Земли ацтеков и инков (а также других народов Америки), такие как Тонанцин и Пача-Мама, трансформировались в андрогинного Христа, фигура которого по сей день встречается в религиозном искусстве Латинской Америки^[482].

Приблизительно в 500 году король франков Хлодвиг, обращенный в христианство и стремившийся укрепить позиции Церкви, запретил поклонение богине Мудрости во всех ее обличьях: Дианы, Исиды, Афины – и закрыл последние посвященные ей храмы^[483]. Решение Хлодвига было закономерным продолжением заявления святого Павла о том, что только во Христе «мудрость Божия» (1 Кор 1, 24). Атрибут мудрости, узурпированный у женского божества, широко использовался в древней иконографии, где Христос часто изображался с книгой. Примерно через 25 лет после смерти Хлодвига император Юстиниан присутствовал на церемонии освящения недавно построенного константинопольского собора Айя-София («Святая Мудрость»), одного из крупнейших зданий древности. Там, как утверждает предание, он воскликнул: «Соломон, я превзошел тебя!»^[484] Ни на одной из знаменитых мозаик Айя Софии даже на «Богоматери на троне» (867), – у Марии в руках нет книги. В своем собственном храме мудрость остается в подчиненном положении.

Вопреки историческому фону, изображение Марии кисти Мартини в качестве наследницы – а может быть, и воплощения Священной Мудрости – можно рассматривать как попытку вернуть женскому божеству силу интеллекта, в которой ему было отказано. Книга в руках у Марии, текст которой скрыт от нас и о названии которой мы можем только догадываться, можно рассматривать как последнее слово сброшенной богини. Эта богиня старше самой истории, но общество предпочло иметь Бога в образе мужчины, и она замолчала. И в таком свете «Благовещение» Мартини выглядит настоящим бунтом^[485].

Мы мало знаем о жизни Симоне Мартини. Судя по всему, он был учеником Дуччо ди Буонинсеньи, родоначальника Сиенской школы живописи; первая датированная работа Мартини «Мадонна во славе» (1315) написана по мотивам работы Дуччо. Он работал в Пизе, Ассизи и, конечно, в Сиене, а в 1340 году перебрался в Авиньон, к папскому двору, – там от его работы уцелели только две плохо сохранившиеся фрески на портале собора^[486]. Мы ничего не знаем о его образовании, о том, что влияло на его интеллектуальное развитие, о тех спорах, которые он, возможно, вел о женщинах, о Матери Божьей и о Госпоже Мудрости, но книгой в красной обложке, которую он написал в 1333 году для Сиенского собора, он, возможно, ответил на все эти вопросы и сделал заявление.