Читать книгу - ""Красная капелла". Советская разведка против Абвера и Гестапо - Владимир Пещерский"

В дни немецкого наступления 1941 года на Москву большая часть центрального аппарата внешней разведки выехала из Москвы на Урал. На Лубянке осталась лишь небольшая оперативная группа. Перебазировалась из Москвы и приемопередающая радиосистема. Даже при самых благоприятных условиях Центр лишился на месяц-полтора, а то и больше возможности принимать сигналы зарубежных корреспондентов.

Кураторство над разведкой вновь вернулось в НКВД, и ее делами, как прежде, занялся Берия. Он проявил особый интерес к положению немецкого отдела, игравшего в общем раскладе сил одну из ключевых, если не главную роль, а также спросил о причинах отсутствия связи с Корсиканцем и Старшиной. Получив необходимые разъяснения, потребовал активизации работы отдела и, в частности, предложил возобновить слушание рации Корсиканца из Стокгольма. Одновременно Берия порекомендовал выяснить в Разведывательном управлении Генштаба Красной Армии и в Коминтерне, нет ли у них возможностей в Швейцарии для установления связи с Вольфгангом Лангофом, немецким коммунистом, проживавшим в одном из швейцарских городов. Как было известно Берии, он якобы имел связь с группой Старшины. Через Лангофа, далее радиоточку Коминтерна или Разведывательного управления, полагал Берия, можно было наладить прямой контакт со Старшиной. По мнению Берии, использование возможностей антифашиста Шульце-Бойзена во время войны могло быть высокоэффективным.

Часть указаний наркома Фитин тут же принял к исполнению, а над другой серьезно задумался. Радиостанция в Стокгольме так и не добилась успеха в поиске позывных Корсиканца. Может быть, резидентура не приложила всех усилий для этого или она исчерпала свои возможности? Фитин пригласил заместителя начальника немецкого отдела майора госбезопасности П.М. Журавлева и радиоэксперта, чтобы вместе с ними оценить ситуацию и найти оптимальный вариант решения. Выполнить поручение наркома, касавшееся Швейцарии, было непросто. Фитин сообщил Журавлеву, что Коминтерн никого не имеет в Швейцарии и обращаться в ИККИ с просьбой оказать содействие — напрасная трата времени.

— Свяжитесь без промедления, — указал Фитин, — с работниками Разведывательного управления и выясните, можем ли мы рассчитывать на их поддержку.

При этом Фитин не мог не вспомнить, что совсем недавно из рук внешней разведки ускользнула вербовка А. Абрамсона, сотрудника МОТ в Женеве. Как бы он сейчас пригодился! Тогда было решено не мешать военным работать с этим человеком. Добрые дела не забываются, и военные коллеги, рассчитывал Фитин, откликнутся, помогут.

Ответ «военных соседей» разочаровал Фитина. Разведывательное управление сообщило, что имеющиеся у него возможности в Швейцарии не позволяют подобрать надежного курьера, способного совершить поездку в Берлин. Начальник разведки, хотя и огорчился, продолжал обдумывать возможные варианты действий. Какая-то пока неясная ему самому мысль мелькнула в его голове. «Надо будет к этому еще вернуться», — подумал он.

Никаких обнадеживающих вестей не поступало и с берегов Балтийского моря, хотя радист возобновил регулярное прослушивание эфира. Несколько позднее Лондон вдруг сообщил, что рация резидентуры приняла радиосигналы Корсиканца. По сообщению лондонского резидента, «Д-6» работал в 23.30 по местному времени на обусловленной до войны радиоволне, длиною 46,1 метра с позывными AER при слабой слышимости. В дальнейшем сигнал не повторился.

Об этой новости П.М. Журавлев срочно доложил начальнику немецкого отдела капитану госбезопасности А.М. Короткову. Начался всесторонний и придирчивый анализ полученного донесения. Выходило, что радист «Д-6» ориентируется в условиях связи, однако посланные ему радиосигналы из Куйбышева, судя по всему, до него не дошли.

В принципе радист лондонской резидентуры мог бы наладить дальнейший поиск корреспондента «Д-6», однако за берлинской рацией, как стало известно, ведут радионаблюдение англичане.

Пришли к одному выводу: в Лондоне рисковать и привлекать внимание к агенту не будем, а вот в Москве в ближайшие дни необходимо создать приемно-передающий пункт и организовать регулярный контроль за работой «Д-6».

— У меня предчувствие, Александр Михайлович, что мы рискуем вновь столкнуться с непроходимостью радиоволн. Надо ставить очень мощный приемник, чтобы услышать Корсиканца, а положение в Москве напряженное, — высказал свое мнение Журавлев.

— За Москву я, Павел Матвеевич, спокоен, столица выстоит. В душе согласен с вами, — продолжил он, — что обученный и подготовленный связник-курьер был бы сейчас более чем кстати. Но его нет, начатая перед войной подготовка разведчиков-нелегалов для оседания за рубежом оказалась незавершенной.

— Полагаю, что без связника все же не обойтись. Вот и нарком рекомендует забросить на континент ходока. Но вы правы, Александр Михайлович, где его сейчас взять, время торопит и не оставляет нам почти никакого выбора.

— Фитин как-то вскользь заметил, что у него на этот счет есть мысль, — сказал Коротков и вопросительно посмотрел на своего заместителя.

— Ну что же, вот и обмозгуйте ее общими усилиями.