Читать книгу - "Святослав - Александр Королев"

На нового императора свалилась целая гора забот: голод, жаждавшие реванша арабы, непрекращавшийся конфликт с Оттоном I и, наконец, засевшие в Болгарии русы. Вскоре Цимисхию удалось наладить подвоз продовольствия в Константинополь и тем самым успокоить по крайней мере жителей столицы. К счастью, и попытка арабов вернуть Антиохию окончилась для них неудачей. С немцами ромеи помирились только в 972 году, после заключения брака между Оттоном II и византийской принцессой Феофано, племянницей Цимисхия. А вот с русами после убийства Никифора Фоки отношения ухудшились донельзя. Никифор не предпринимал против Святослава враждебных действий. Его вполне устраивало хозяйничанье русского князя в Северо-Восточной Болгарии. Хитрый император ждал, когда плод дозреет и сам упадет в руки. На просьбы болгар о помощи он отвечал военными демонстрациями вроде показного укрепления столицы, вел переговоры и т. д. Возможно, его несколько насторожило известие о смерти Ольги, но все происходившее в отношениях с русами и болгарами вполне соответствовало характеру достигнутых со Святославом договоренностей и было не более чем дипломатической игрой. Правда, в науке уже давно высказано предположение о том, что печенегов, напавших на Киев весной 969 года, нанял тот же Никифор Фока с целью выманить Святослава из Болгарии. Василевса ромеев якобы смутили успехи русского князя в Болгарии, он понял, что ошибся, предложив русам напасть на болгар и т. д. Как известно, еще Константин Багрянородный писал о том, что в случае необходимости ромеи могут использовать печенегов против русов, а потому это предположение на первый взгляд выглядит весьма вероятным. Впрочем, не более вероятным, чем другие предположения – будто печенегов натравили на Киев болгары или хазары. И тем и другим было, кажется, нужнее избавиться от русов, воевавших в их землях. Что же касается Византии, то ее владениям Святослав в тот момент не угрожал, его войска действовали слишком далеко от византийской границы, а в Преславе умирал царь Петр. Важно учитывать и то, что ни один византийский автор, писавший о войне на Балканах, не упоминает о подобной операции Константинополя. Конечно, переговоры с печенегами, если бы они велись, происходили бы в тайне. Но ведь сообщили же источники о том, что Святослав направился в Болгарию после переговоров с Калокиром! Наконец, если бы Никифор Фока натравил печенегов на Киев, это стало бы еще одной его неудачей, поскольку большая часть русского войска все равно осталась в Болгарии. Не слишком ли много предполагается ошибок и неудач для императора? Никифор имел репутацию одного из самых осторожных и расчетливых правителей своего времени. То, что его погубила женщина, вовсе не повод делать из него простака. Тем более что печенеги могли напасть на Киев и безо всяких уговоров со стороны, просто из желания опустошить окрестности города.

Не осталось без внимания исследователей и сообщение Льва Диакона о том, что Калокир во время переговоров со Святославом затеял собственную игру и стал уговаривать нашего князя начать наступление на болгар еще и для того, «чтобы после победы над ними подчинить и удержать страну для собственного (Святослава. – А. К.) пребывания, а ему помочь против ромеев в борьбе за овладение престолом и ромейской державой». За это Калокир посулил Святославу «огромные, несказанные богатства из царской сокровищницы». В довершение всего византийский посол соединился со Святославом «узами побратимства» (ромей с варваром!), что в Византийской империи могло трактоваться однозначно, как измена. Из этого сообщения, кажется, следует, что Святослав с самого начала был враждебно настроен не только по отношению к Болгарии, но и к Византии, и, одновременно с болгарской, начал войну с ромеями. Но какие же он тогда преследовал цели? Размышляя над этим, некоторые историки согласились с Львом Диаконом, решив, что Святослав, еще отправляясь в поход на болгар, хотел завоевать Болгарию целиком. Кому-то даже померещилось, будто и завоевание Византии входило в планы нашего князя – Святослав, оказывается, грезил о некой «империи на юге». А как же договоренность с Калокиром? Да мог ли Святослава сдерживать какой-то Калокир, если он не побоялся выступить против самого императора ромеев?! Некоторым авторам вообще казалось, что появление Калокира было только поводом для Святослава разграбить как можно больше богатых соседних земель, невзирая вообще ни на какие соглашения, и никакими «государственными видами» отчаянный «вождь дружины» не руководствовался.

Все эти предположения не находят подтверждения в источниках. Святослав, явившись в Болгарию, не стремился поначалу выходить за пределы Добруджи. А это явно противоречило его гипотетическим планам захвата всей Болгарии, и уж тем более Византии, – разумеется, будь у него таковые. Кроме того, та скорость, с которой Иоанн Цимисхий в 971 году очистил от русов болгарские города, свидетельствует о слабости русских войск сравнительно с византийскими. Вряд ли Святослав задумывал завоевание Византии, зная о том, что соотношение сил не в его пользу. И, наконец, та неторопливость, с которой наш князь продвигался на юг Болгарии, и то, что само это движение началось лишь в 970 году, доказывают: Русь до этого времени твердо соблюдала заключенные с Византией договоренности. Но вот поменялся состав правителей стран – участниц конфликта: на Руси – после смерти Ольги, придерживавшейся линии союза с Византией, в Болгарии – после прихода к власти молодого царя Бориса, разочаровавшегося в болгаро-византийском союзе, в Византии – после смерти Никифора, пригласившего русов на Балканы и проводившего в отношении их своеобразную политику умиротворения. Тогда и произошли изменения в политике этих стран. Согласно «Повести временных лет», столкновения между русами и греками начались сразу же после возвращения Святослава из Киева, то есть после смерти Ольги. И по мнению византийских хронистов, активные боевые действия ромеев против русов относятся к правлению Иоанна Цимисхия. В связи с этим интересно замечание уже неоднократно упоминавшегося Яхъи Антиохийского относительно войны Цимисхия со Святославом: «И дошло до Цимисхия, что русы, с которыми Никифор заключил мир и условился насчет войны с болгарами, намереваются идти на него и воевать с ним и мстить ему за (убиение) Никифора. И предупредил их Цимисхий и отправился против них». Другой автор XI века, на этот раз армянский, Степанос Таронский, в своей «Всеобщей истории», рассказав о мятеже против Иоанна Цимисхия, который поднял племянник Никифора Варда Фока вскоре после убийства дяди-императора, пишет далее, что «потом он (Иоанн Цимисхий. – А. К.) отправился войной на землю булхаров, которые при помощи рузов вышли против Кир-Жана (Иоанна Цимисхия. – А. К.)». Яхья прямо говорит о том, что конфликт русов и греков связан с изменениями, произошедшими на византийском престоле, а Степанос ставит войну Цимисхия с русами в ряд событий, вызванных убийством Никифора Фоки (вроде мятежа Варды Фоки). Лев Диакон и Скилица косвенно подтверждают это, отмечая, что основной причиной войны Иоанна Цимисхия со Святославом явился отказ последнего принять мирные предложения императора, несмотря на то, что Иоанн Цимисхий обещал свято соблюсти все условия договора, заключенного русами с Никифором.

А как же быть с сообщением об «антивизантийской» деятельности посла Никифора Фоки Калокира? Учитывая недовольство Никифором Фокой, существовавшее и среди знати, и среди духовенства, и среди народа, недовольство, которым, как мы видели, ловко воспользовался Иоанн Цимисхий, предположение о смелых планах Калокира захватить при поддержке русов византийский престол на первый взгляд представляется вероятным. Однако оно только кажется таковым, поскольку действия, производимые Калокиром и Святославом, не способствовали их приближению к Царьграду. Во-первых, для того, чтобы овладеть византийским престолом, Калокиру нужно было плести интриги в самой столице Империи ромеев, а не где-то в Болгарии. Так, например, Иоанн Цимисхий сверг Никифора Фоку в результате переворота в Константинополе. Во-вторых, даже если Калокир решил захватить императорскую корону, опираясь на воинов Святослава, то логичнее было бы начать борьбу с захвата какой-нибудь византийской провинции или даже с похода на Константинополь, а не с войны в Болгарии, которая не являлась византийской провинцией. Овладение ею ничего не давало «властолюбцу» Калокиру, кроме истощения сил и потери времени. Наконец, в-третьих, фигура незнатного, никому не известного провинциала-херсонита, вознесенного в патрикии Никифором Фокой, совершенно несопоставима с теми планами, которые он, согласно Льву Диакону, строил. Ведь не был же Калокир сумасшедшим?!