Читать книгу - "На пути к краху. Русско-японская война 1904-1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов"

Японии было необходимо жизненное пространство в Китае и безопасный плацдарм в Корее. Островная империя видела угрозу своим планам со стороны европейских держав. «Новыми врагами, — вспоминал об этом времени Кикудзиро Исии, — были не дикие племена сучен или монголы, а две самые сильные, самые алчные державы мира — Германия и Россия. В новых условиях Япония очутилась перед необходимостью рисковать всем, чтобы устранить эту новую угрозу… Как зубы страдали бы от холода без губ, также и Японию ожидала бы трагическая судьба, если бы территория Китая была потеряна. А по движению западных держав на восток было ясно, что она скоро может быть потеряна»{850}. Изменение положения в Китае усилило убежденность Японии в неизбежности войны с Россией. Уже в 1898 г. политика европейских стран и Японии вызвала в Китае движение против иностранцев. Нечто подобное происходило и в Корее, где противоречия России и Японии были также весьма острыми.

С 1885 года в Сеуле присутствовала русская дипломатическая миссия, русское влияние долгое время имело тенденцию к росту при дворе короля Коджона. Сторонницей русской ориентации и главой анти-японской партии была королева Мин Менсон, однако 8 октября 1895 года, во время организованного японским послом ген.-л. виконтом Миура Горо переворота, она была зверски убита. Прояпонски настроенные придворные нанесли ей несколько ранений холодным оружием, выкинули ее в окно и потом, облив керосином, сожгли истекающую кровью женщину. Король был бессилен — он опасался своих солдат.

Долгое время королевское войско было немногочисленным — около 10 тыс. чел. Это были воины, обученные по японскому и китайскому образцам, и несшие в основном службу дворцовой стражи или охраны губернаторов. С 1888 года корейскую армию инструктировали американцы, но в 1895 году их сменили японские учителя. Небольшая корейская армия почти полностью находилась под контролем японцев — они обучали все 5 столичных и 2 из 8 провинциальных батальонов и не очень стремились получить хорошие результаты. Впрочем, в этот период корейская армия использовалась в основном для полицейских функций, а значительная ее часть, особенно в провинции, существовала только на бумаге. Россия заявила энергичный протест, ген. Горо был отозван. Охрана русской дипломатической миссии была доведена до 160 человек за счет десанта пришедшего в Инчхон крейсера «Адмирал Корнилов»{851}.

29 января 1896 г. король Коджон вместе с наследником бежал из дворца, контролируемого японцами, и укрылся в здании русской миссии. Тут он подписал указ об отстранении японофилов от власти. Значительная часть из них вскоре была перебита народом. Раздражение против них было чрезвычайно сильным{852}. Здесь же было подписано соглашение, предполагавшее передачу обучения корейской армии русской военной миссии во главе с полковником Генерального Штаба Д. В. Путятой, занимавшим пост старшего делопроизводителя Военно-Ученого Комитета Главного Штаба. Всего лишь с октября по декабрь 1896 года первая партия инструкторов в составе 2 младших офицеров, 10 унтер-офицеров и доктора сумела подготовить батальон(800 чел.), который приступил к охране королевского дворца{853}. За шесть месяцев русские специалисты, подобранные из числа знакомых с реалиями Дальнего Востока служащих 3-го и 10-го Восточно-Сибирских линейных батальонов, добились значительных успехов в строевой и стрелковой подготовке корейских солдат. Обучение велось по русским уставам{854}.

«То было время наибольшего нашего влияния. — Вспоминал в 1901 году свидетель этих событий. — В Корее русским правительством подготовлялась почва для непосредственного участия и воздействия на ход дел нашей соседки, в судьбу которой вмешивалась и американцы и японцы; первые для устройства коммерческих предприятий и авантюристских похождений на государственной службе у корейцев, а вторые — мечтая из лучшей части Кореи создать свою колонию, чему они положили доброе начало в Фузане, Гензане и многих иных городах, поставив гарнизоны, наводившие страх на корейцев; в то время прибыли наши инструктора из Приамурья, по инициативе ехавшего в Корею полковника Д. В. Путяты, под его началом дело установилось и через три месяца после их приезда корейские солдаты выглядели молодцами, ловкими и умелыми…»{855}.

В кратчайшие сроки русскими офицерами было обучено 2 столичных батальона, что сделало возможным возвращение короля из миссии во дворец. С конца января король начал покидать миссию и ночевать во дворце, но окончательно вернулся туда лишь в феврале 1897 года. В июле того же года прибыла еще одна партия инструкторов для обучения второго батальона. Путята планировал в течение 3 лет создать 6-тысячную кадровую корейскую армию, которая могла быть развернута до 40 тыс. чел.{856}. 2(14) мая 1896 г. представители Японии и России подписали в Сеуле договор, гарантировавший безопасность возвращения Коджона в собственный дворец{857}. Тенденция развития не могла не взволновать Токио, для которого Корейский полуостров был естественным и единственным мостом на континент. Контроль над этой дорогой был жизненно важен для японской государственной традиции.

Понимание этого простого факта в русских военных кругах присутствовало. Вот что сообщал своим читателям «Военный сборник» в 1901 г.: «Вопрос о колонизации — вопрос жизни для Японии; немыслимо было представить, что неудача заставит навсегда отказаться от притязаний на Корею и окончательно примириться с новым порядком и усилением русского влияния; то, что произошло, то послужило уроком для дальнейшего. Японцы повели в Корее пропаганду, пользуясь школой, устраивая прогулки с развлечениями для детей, празднества, народные игры, раздавая книги, и все это должно было внушить корейцам, что две сестры и брат (Корея, Япония и Китай) имеют полный интерес жить согласно, чтобы избежать опасности от большого северного медведя — России; агитация имела кое-какой успех…»{858}. В Корее в это время неприязнь к чужому, и особенно к европейскому была довольно традиционна{859}.