Читать книгу - "Легендарные фаворитки. "Ночные королевы" Европы - Сергей Нечаев"

Вернувшийся Наполеон III дал понять Вирджинии, что разлука не остудила его пыла, резвился, словно юноша, а потом отправился передохнуть в Биарриц. По возвращении по-прежнему влюбленный император пригласил графиню в Компьень.

Двор был изумлен. Любовница императора будет спать под одной крышей с императрицей? Что скажет на это Евгения?

Евгения ничего не сказала. Ревность терзала ее, но она сочла, что лучше промолчать, так как была уверена, что графиня ди Кастильоне ненадолго поселилась в сердце ветреного императора.

О пребывании в Компьене Ги Бретон пишет:

«Графиня была очень довольна своим пребыванием в Компьене. Днем двор восхищался ее туалетами, а ночью император воздавал должное тому, что скрывали одежды. Дождавшись, когда все засыпали, он шел к ней в спальню и демонстрировал, на что способен полный сил влюбленный император».

Поль Лежён добавляет к этому:

«Повсюду, в Сен-Клу, в Пломбьере, в Биаррице и в Компьене, графиня всегда представала в новых платьях, все более и более экстравагантных и почти не скрывавших ее совершенного тела».

Вирджиния, став фавориткой императора, возомнила себя мадам де Помпадур. Ее гордыня возрастала день ото дня. Однажды некий журналист посвятил несколько восхищенных слов ее красоте. Графиня собственноручно добавила еще один абзац к его писаниям:

«Всевышний сам не понимал, насколько прекрасно творение, посылаемое им в мир. Он трудился не покладая рук и потерял голову, когда увидел свое самое совершенное создание».

По словам Ги Бретона, «она старалась запечатлеть свои ступни, щиколотки, руки, плечи, вносила себя в гостиные, будто ларец для хранения мощей святых, который все должны почитать, ее дерзость дошла до того, что она стала носить такие же прически, что и императрица, и перестала разговаривать с особами женского пола».

Ее амбиции раздражали двор. Насмешливая мадам фон Меттерних как-то вечером выразила общее мнение, сказав, что графиня ди Кастильоне являет собой «дичь, которая так и просится на заклание».

Определение имело успех. Действительно, некоторые поступки Вирджинии были не слишком лояльны и вызывали желание «вставить ей палки в колеса». Например, на одной из своих фотографий она написала следующую фразу:

«По происхождению я не уступлю дамам из самых аристократических семей, по красоте я превосхожу их, а мой ум позволяет мне судить о них!»

Проспера Мериме[19], под чью дудку плясало общество в Компьене, раздражало ее тщеславие. Однажды он заявил:

— Она меня бесит! Ее нахальство выводит меня из себя до такой степени, что просто руки чешутся задрать ей юбку и отшлепать.

И, смеясь, добавил:

— Но кто знает, быть может, эта процедура доставит ей лишь удовольствие.

Автор «Коломбы» был прав. Графиня ди Кастильоне, возможно, и нуждалась в хорошей порке, но все равно никто никогда не осмелился бы нанести удар по тому месту, которое так нравилось императору Франции!

Не сделал это даже ее муж. Он не стал устраивать скандал, а молча бросил все и уехал в Италию, где занялся вопросами развода.

Ближе к зиме двор вернулся в Париж. Вирджиния, почувствовав себя после отъезда мужа абсолютно свободной, стала вести себя настолько самоуверенно, что даже императрица не смогла больше скрывать свое раздражение. Как-то министерством иностранных дел был устроен бал. Графиня ди Кастильоне приехала в костюме «Дама сердца». Евгения окинула взглядом платье фаворитки, обшитое красными сердечками из бархата, и, задержав свое внимание на одном из них, расположенном в малоподходящем для него месте, сказала:

— Низковато для сердца!

Все рассмеялись.

Но графиня и бровью не повела. С высокомерно-презрительной улыбкой она перешла в другой зал, где позволила другим гостям любоваться собой.

Пьер Везинье в своей книге о любовных увлечениях Наполеона III приводит такой случай. Однажды кучер мадам ди Кастильоне спросил у кучера некоей княгини С…, карета которой стояла рядом, кого он ждет:

— Я жду свою хозяйку, которая сейчас спит с императором.

— Странно, — возразил кучер мадам ди Кастильоне, — у меня то же самое. Я тоже жду свою хозяйку, которая провела ночь с Его Величеством. То есть получается, что император провел сегодня ночь рядом с двумя красивыми женщинами…

— Не знаю, если ваша хозяйка там так же, как и моя, то Его Величество явно провел сегодня ночь воздержания, — сказал в ответ кучер княгини С…

— Как это? Не станете же вы утверждать, что вашей там не было?

— Просто моя хозяйка приказала мне так отвечать всем, чтобы все думали, что она любовница императора, но на самом деле она не спала с ним этой ночью. Она спокойно переночевала у себя в особняке, а мои лошади должны стоять тут до полудня, а потом я должен буду опустить шторки на окнах кареты, чтобы все думали, что она внутри и возвращается домой.

— Я расскажу это моей хозяйке, — рассмеялся кучер мадам ди Кастильоне, — и она вдоволь позабавится…

Как ни странно, несмотря на такую бурную светскую жизнь, ставшую предметом всевозможных удивительных историй, — Вирджиния не забывала главной цели своего пребывания во Франции. Возлежа на шелковых подушках, она продолжала занимать императора беседами об Италии. Иногда, свернувшись клубочком на его коленях, она мурлыкала о той роли, которую могла бы сыграть Франция в судьбе полуострова. И Наполеон III всерьез задумался о том, чтобы ввести в Италию войска.