Читать книгу - "Охота на Церковь - Наталья Валерьевна Иртенина"
Аннотация к книге "Охота на Церковь - Наталья Валерьевна Иртенина", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
1937 год. Начало Большого террора. Одна из главных его причин – нарастающее недовольство населения советским строем. Виновными в контрреволюции объявлены «кулаки», «церковники», представители иных «классово чуждых» сословий, якобы готовящих антисоветские заговоры и вооруженные подполья для свержения власти. На основе документальных материалов автор раскрывает механизм террора: как работала эта смертоносная машина, как попадали люди в ее жернова, кого и за что арестовывали и расстреливали, как проводились допросы, как верующие, попадая в тюрьмы, становились мучениками за веру… Действие происходит в Муроме, куда в то время ссылали многих представителей опального духовенства и монахов из закрытых монастырей. В центре повествования история бунта старшеклассников-комсомольцев против сталинской диктатуры и судьба священника Алексея Аристархова, «назначенного» НКВД руководителем этого антисоветского молодежного подполья.
– Но как же… Я пять лет живу в Карабанове, – расстроенно пытался возражать дьякон. – Жене там нравится, сын ходит в школу… С бухты-барахты переселяться?.. К тому же штатные клирики во всех муромских церквях имеются сполна… В городе много ссыльного духовенства. Я не думаю…
– А вам не надо думать лишнего. Место в штате церкви мы вам освободим. Перебирайтесь в город и ждите сообщения.
Старухин подписал пропуск на выход. Взяв бумажку, у двери кабинета дьякон обернулся.
– Значит… вы меня уже никогда не отпустите? – печально спросил он.
– Вы советский человек и исполняете свой долг перед государством, – разъяснил чекист, закуривая папиросу. – А начнете делать глупости, с вами произойдет то же, что со всеми врагами народа.
В коридорах райотдела НКВД секретного сотрудника по кличке Чертополох, пока он выбирался из мрачного, наводящего ужас здания, душили слезы бессилия и отчаяния. На улице, залитой полуденным солнцем, терзания мало-помалу оставили его. В конце концов, таково время, требующее беспощадности к себе и к другим, думал он. Таковы обстоятельства, в которых приходится выживать. Такова эпоха, когда заповеди библейские сделались никому не нужной и ни на что не годной ветошью…
13
– Ну что, гражданин Лоскутков, протокол о добровольной выдаче самогонного аппарата будем составлять?
С вошедшего в избу лило на пол ручьями: расплывалось вокруг кирзовых сапог, струилось с плаща, водопадом брызнуло с кепки, которую он стряхнул и скрутил, выжимая.
– Да помилуй, Иван Созоныч, какой такой аппарат? Отродясь у меня не было.
Милиционер Прищепа повесил вымокший насквозь плащ на гвоздь в сенях, туда же закинул кепку. Одет он был не по форме: в вытянутые на коленях штаны, заправленные в сапоги, коричневый пиджак. Ни дать ни взять мелкое колхозное начальство.
– Погодка! – развел руками хозяин дома, кряжистый мужик с диковатой разбойной рожей, наполовину скрытой густой бородой. Для завершенности образа не хватало топора за поясом. – И чего тебе дома не сидится, Иван Созоныч, в такие хляби. А хошь, у меня посиди, обсохни у самоварчика, чайком побалуйся с беленькой…
– Ты мне, Лоскутков, зубы не заговаривай… – Прищепа шагнул в горницу и от удивления присвистнул: с лавок, с полу, с печи белыми одуванчиками поворачивались к нему детские головенки. Только что из подвешенной люльки карапуз не высовывался. Хозяйка, изможденная худая баба, не под стать мужу, на гостя даже очами не повела: к ее груди присосался другой младенец. – Это когда ж ты успел настругать столько, Пантелей?
– Дело-то нехитро. Ты ж ко мне года три не захаживал, Иван Созоныч. Напоследях Клашка вон опять двойню принесла. Прорва, а не баба. Говорю ей: куды столько? Хитро дело – прокормить энту ораву в нонешне время. С колхозу-то прокорму никакого.
Поискав место, Прищепа утвердился на лавке между двумя близнецами лет семи.
– И чему ты свою ораву учишь, Пантелей? – укорил милиционер. – Плохому учишь. Подпольной торговле и спекуляции. Я же твой аппарат все равно сыщу и изыму. Только это уж будет не добровольная выдача с повинной, а конфискация с административным взысканием в виде штрафа или принудительных работ до трех месяцев.
– А сыщи! – брякнул Лоскутков, осердясь. – Хоть весь двор облазь – нету у меня аппарата! Кто на меня набрехал – у того ворога и изымай. А мне детишек кормить-одевать надо, на колхозном рынке со своего огороду овощью торгую, вот те крест.
Креститься он, впрочем, не стал.
– Да ведь найду, – пригрозил гость, извлекая из кармана штанов детскую руку, шарившую там в поисках съестного. – На дворе-то ты точно не держишь. В лесу на Заячьих горках у тебя делянка? Там варишь, там и разливаешь.
– Эк… – Лоскутков хотел что-то сказать, но от огорчения не смог ничего вымолвить.
– Да отдай ты ему, чего он хочет, – раздался досадливый хозяйкин голос. – Вот засадят тебя, что мне одной с этими спиногрызами делать?
От хитрющего мужика, каким был Лоскутков, вравшего всегда с искренней божбой, ударом кулака, как ломом, способного вышибить дух из человека, ожидать можно было чего угодно. Но только не этого. Пантелей звучно грянулся коленями об пол и взмолился:
– Не загоняй в гроб, Иван Созоныч! Самогонкой этой клятой одной и живем. Сам видишь – восемь голодных ртов, да мой девятый. Пожалей, не губи! Я тебе за милость твою взамен кой-чего дам. – Он торопливо порылся в кармане жилета. – Вот, кольцо золотое, бери! Не простое оно…
– Я, Пантелей, взяток не беру, – сурово отрезал милиционер.
– Ты думаешь, я тебе мзду даю? – елозил на коленях Лоскутков. – Я тебе не мзду даю, а наводку. Смекай, Иван Созоныч. Кольцом этим со мной расплатились Парамошка Каныгин и Васька Боровков за две четверти. Пригорело у них, прибежали ко мне середь ночи, давай, говорят, самогону, денег нет, вот тебе золотишко.
– Ну и что?
– А то! Дело это было той ночью, когда председателя нашего упокоили. У Васьки рубаха в крови замаралась, да я на это не посмотрел, мало ль чего. А надысь теща Рукосуева растрезвонила, что кольцо-то обручальное у него с пальца сдернули и часы серебряные вытянули. Часов у них не видал, а кольцо, стал быть, вот оно. Забери его, Христа ради, Иван Созоныч, жжет оно мне руки, а детишек моих пожалей!
– Так, говоришь, Васька Боровков и Парамон Каныгин? – Прищепа взял кольцо и стал вертеть его в пальцах, рассматривая. – Они ж колхозные. Чего им убивать Рукосуева?
– Откуда мне знать, чего они не поделили! Парамошка бахвалился, что уходят из колхоза, на заработки едут. Рукосуев им справки подмахнул.
– За так или за подношение?
Лоскутков поднялся с пола.
– А это уж ты у них поспрошай, Иван Созоныч. За так у нас только покойнику справку выпишут. Мужики из колхоза и без справок бегут, работать скоро некому станет. А с бумажкой оно надежнее. Я б тоже в город подался, да куды мне с этой кучей малой…
– А где они сейчас? Сбегли?
– Васька с Парамошкой? Да вчерась еще видал их возле клуба. Оба пьяны-пьянехоньки. Пока весь мой самогон в себя не вольют, с места не тронутся… Так чего, милость твою я заслужил, Иван Созоныч?
Прищепа погладил по белой головке ползающего в ногах ребятенка.
– Эх, что ж вы со мной делаете, черти колхозные, – удрученно молвил он. – Один раз из-за такой оравы со службы уже выгнали. У меня ж у самого двое… Ладно, Пантелей. Будем считать, отделался ты на этот раз добровольной выдачей улики по делу об убийстве
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
-
Гость Елена12 июнь 19:12 Потрясающий роман , очень интересно. Обожаю Анну Джейн спасибо 💗 Поклонник - Анна Джейн
-
Гость24 май 20:12 Супер! Читайте, не пожалеете Правила нежных предательств - Инга Максимовская
-
Гость Наталья21 май 03:36 Талантливо и интересно написано. И сюжет не банальный, и слог отличный. А самое главное -любовная линия без слащавости и тошнотного романтизма. Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная
-
Гость Владимир23 март 20:08 Динамичный и захватывающий военный роман, который мастерски сочетает драматизм событий и напряжённые боевые сцены, погружая в атмосферу героизма и мужества. Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев