Читать книгу - "Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - Борис Кипнис"

«…На приказные расходы деньги мирские должен выдать особый поверенный мирской, которые он и держит из своих рук, а ходатаю-крестьянину денег никаких не надобно в избежание лихоимства, сопряженного с крестьянским бременем. Земли и пустоши покупать дозволяю всем миром, разверстывая разнообразно цену на богатых и неимущих, скудных и убогих.

В неурожае крестьянину пособлять всем миром заимообразно, без всяких заработок, чиня раскладку на прочие семьи совестно при священнике и с поспешностию. <…>

Ныне повелите суки рубить в местах, определенных по мирскому приговору, и прежде удовольствовать лядиными скудных, а за сим уже достаточных совестным разсмотрением при священнике. Ибо, в случае малейшего налога от имущественных крестьян над скудными, в моем присутствии последует строгое взыскание за неприличность сию и недонос мне на сильных крестьян. Солью торговать моим крестьянам поодиночке незаконно; когда соль покупать, то на это всем миром складываться старшим крестьянам на мирском сборе, сколько на какую семью потребно, и потому на покупку собирать с семей деньги, и как скоро привезена будет соль по наряду подвод от мира, то в те же сутки оную по семьям разделить. Непорядки сокращать мирскими наказаниями, но непорядочного в рекруты отдавать не можно; понеже малолюдствуют от того семьи и страждет крестьянское хозяйство…»^[533].

Эти письма принадлежат перу нашего национального военного героя, они рисуют нам его во всей полноте человеческой личности не только как полководца, но и как дворянина-помещика. Они показывают, что забота его о солдатах коренится в заботливости о своих крестьянах. Именно поэтому он и есть образец отца-командира, хорошо знающего и понимающего жизнь простого русского человека. Он выписывает с московского почтамта газеты и ежегодные тома французской «Энциклопедии Дебульон»^[534] или же книгу Б. Ле Бовье де Фонтенеля «Беседы о множественности миров»^[535], и он же скрупулезно и здраво наставляет своего новгородского управляющего в необходимости поддерживать мирское самоуправление и не утяжелять крестьянского бремени^[536]. Ну что тут еще сказать? Суворов настоящий русский человек.

Толкуя о семейной беде нашего героя, прожили мы этот непростой для него 1784 год. В ноябре он был пожалован большой золотой памятной медалью на присоединение Крыма к России. Медаль эту и послание Потемкина, ее сопровождающее, получил он в селе Ундол под Владимиром, за что тут же 22 ноября выспренно благодарил своего начальника и покровителя^[537]. Однако настроение Суворова неустойчиво, и одинокие вечера в ундольском барском доме действуют на него угнетающе. Декабрьский ветер, завывая в печных трубах и бросая пригоршни снега в окно кабинета, пробуждает в нем тяжелые и горькие мысли о том, что ему месяц назад исполнилось 55 лет, жизнь его клонится к закату, одиночество сосет его сердце. Одной хозяйственной суетой да крепостным театром не успокоить страждущую душу. И он берет лист почтовой бумаги и изливает все, что накопилось на сердце у него, человеку, который кажется ему в эту минуту самым близким, самым могущим понять его боль, его тяжесть, а может быть, и его одиночество. Он пишет поздравление с Новым годом Потемкину. Пишет его с таким расчетом, чтоб поспело оно в стылый Санкт-Петербург к самому празднику. Чтобы посреди радости и веселий размягчившийся сердцем князь Григорий Александрович прочел его и помог: