Читать книгу - "Он же капрал Вудсток - Овидий Горчаков"

СС-группенфюрер Гейнц Рейнефарт действовал точно так, как и предположил Евгений Кульчицкий. Сняв батальон СС-«Позен» и отряд по истреблению парашютных десантов из района Бялоблоты – Лен дек, он перекинул его к Гронжин-лясу, вызвал подкрепление из эсэсовского училища и гарнизона Позена и начал усиленно прочесывать все леса вокруг поместья герра оберста.

Самого барона фон Югенбурга гестаповцы арестовали и увезли в «черном вороне» в познаньскую цитадель, где его допрашивал лично шеф познаньского отдела «зихер-хайтдинст» – СД. Разведгруппа Константа Домбровского вышла таким неожиданным образом из безвыходного положения. Но сам Констант не пришел в восторг, услышав о новой проделке Евгения.

– Пижонский авантюризм! – ворчал он. – Звонить Гитлеру – надо же было додуматься! Воюешь по Дюма. Тоже мне д’Артаньян. Черт знает что! Сумасбродство какое-то!

Однако Константу пришлось признать, что именно «сумасбродству д’Артаньяна», направившему ищеек «гросс-фандунга» по ложному следу, обязан он спасением своей группы.

В диверсионно-разведывательной части Евгений Кульчицкий слыл парнем гордым и высокомерным. Но Констант знал: это у Женьки напускное, от застенчивости. Потом он заметил, что Женька действительно стал высокомерен, но только с теми, кто незаслуженно ставил себя по опыту и отваге выше его или на одну доску с ним. В Женьке чрезвычайно сильно развился дух соревнования, вообще отличавший молодых зафронтовых разведчиков. Кроме того, в нем жило и обостренное чувство исключительности, тоже свойственное людям этой редкой профессии, которую они ставили превыше всех прочих военных специальностей: летчика или моряка, танкиста или артиллериста.

– Идя в разведку, – наставлял Константа еще в сорок первом командир диверсионно-разведывательной части, – не бери самого великолепного исполнителя, если он только и умеет, что исполнять чужие приказы. Не бери зубрилу, который назубок знает все уставы, но не видит дальше них. Не бери отличника строевой подготовки, умеющего только пыль поднимать – не на парад идешь. Не бери подхалима. Бери человека самостоятельного, независимого, инициативного, с фантазией. Такие ребята обычно самолюбивы, ершисты, с начальством не ладят, липовых авторитетов не признают, характер у них сложный, а о себе они самого хорошего мнения. Иначе они и не подумали бы идти в нашу отборную часть. Только неумный начальник, опасаясь за свое место, окружает себя посредственностями, льстецами, подхалимами, опасными карьеристами. Начальник деловой и толковый окружает себя людьми блестящих способностей, которые дополняют, а в случае необходимости всегда могут и заменить его.

Именно таким разведчиком и был Евгений Кульчицкий.

Группа «Феликс» вернулась в «братскую могилу», так и не обнаруженную немцами, а на следующий день опять разорвался в Бялоблотском лесу таинственный снаряд. Вечером Констант послал Центру подробную шифровку о загадочном взрыве. Когда радистка через сутки приняла и расшифровала ответную радиограмму от Директора, Констант пробежал ее глазами и молча протянул Евгению.

«“Феликсу”. Ваши сведения о взрыве ракет в Бялоблотском лесу очень интересны. Немедленно сообщайте о возможных новых взрывах, собирайте осколки, особенно с фирменными знаками и заводскими номерами. По-прежнему ждем от вас дополнительные данные о военной промышленности Вартегау и Силезии. Сосредоточьте внимание агентуры на ракетных заводах. Директор».

Констант и Евгений вышли из землянки, чтобы обсудить новый приказ. Над частоколом сосен мерцали звезды.

– Похоже, что немцы и впрямь тут бросаются ракетами, – заметил Евгений, глядя, как Констант поджигает трофейной австрийской зажигалкой листок с радиограммой Директора.

– Не думаю, что нам удастся выполнить этот приказ, – расстроенным тоном проговорил Констант. – Все наши помощники – крестьяне, а горожан рабочих почти нет.

– Устроим смычку города и деревни, – предложил Евгений. – Вон Тесть говорил, что у него два двоюродных брата в городе работают: один в Познани, на машиностроительном заводе, другой – в Бреслау. Найдется городская родня и у других наших поляков в Пыздрах, Лёндеке, Яроцине.

– Да я расспрашивал Тестя об этих его братьях, Зигмунте и Мечиславе. Зигмунт работает на военном электротехническом заводе в Бреслау конторским служащим. Беда в том, что ему, видно, засорили мозги и он сочувствует реакционной Армии Крайовой. Крайовцы популярны в городском подполье, у них довольно большие связи, они многое знают… но ведь ты помнишь этих гавриков по Восточной Польше: мечтают о панской Польше буржуев и помещиков, морочат народу голову, одинаково пугают его и немцами и русскими. Под Люблином они не только отказывались помогать нам, советским разведчикам и Армии Людовой, но даже часто вредили как могли: выдавали гестаповцам, нападали на наших из засады, убивали…

– Да, этим летом они троих моих друзей по спецшколе ночью под Парчевом зарезали. Есть среди рядовых крайовцев, конечно, и настоящие патриоты, только замороченные, оболваненные. А фашист он везде фашист: немец, итальянец, украинский националист-бандеровец, поляк, русский власовец…

– Так как же нам выполнить новое задание? Крайовцев не заставишь на себя работать… Они молятся на Лондон и уповают на свое эмигрантское правительство в Лондоне. Их так и называют «лондонскими поляками». Вот если бы ты был англичанином, они бы в лепешку расшиблись.

– Если бы я был англичанином?..

– Ну да! Тогда бы они все для тебя сделали.

– Костя! А что, если мне стать англичанином? Я убежден, что «аковцы» знают больше нас о «чудо-оружии»…

– Как это стать англичанином?

– Ты же знаешь, отец у меня был дипломатом, я много лет жил и учился в Англии и Америке, знаю английский, как русский.

– Чепуха ерундейшая! Тоже мне мистер-твистер!

– Слушай! Ну почему не попробовать? По отношению к нашим британским союзникам это вполне лояльно. Английскому народу тоже выгодно, чтобы «лондонские поляки» не занимались междоусобной дракой, а боролись против бошей. А до этих интриганов в лондонском эмигрантском польском правительстве нам дела нет.

– Ну и фантазер же ты, Женька!

Евгений понимал, что ему трудно будет убедить Константа: тот любил такие операции, которые он мог наперед рассчитать с математической точностью, заранее все предусмотрев, взвесив все опасности, а тут уравнение с множеством неизвестных…

– Ты же сам говоришь, что у них большие связи, что они многое знают. Представлюсь им как английский разведчик, придумаю «легенду»…

– Такой маскарад закончится безымянной могилой.

– Я выдавал себя за полицая, за власовца, а среди полицаев даже за немецкого обер-лейтенанта, хотя не ахти как знаю немецкий язык. А за англичанина среди поляков я вполне сойду.

– По виду, пожалуй. И по языку, может быть… Но ведь ты уж сколько лет как не бывал в этой самой Англии! Вечно ты так: или голова в кустах, или грудь в крестах.

– Язык, на котором говорил с детства, никогда не забудется. Елки-палки! Ну что могло измениться в этой стране загнивающего капитализма? Костя, друг! Я уверен, что справлюсь. Я всю войну жалел, что не знаю в совершенстве немецкий…