Читать книгу - "Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер - Алексей Буторов"

В первой половине XVIII столетия Петровские преобразования затронули лишь внешнюю сторону русской жизни. Переменилась столица, перестроены на иноземный лад барские дома и дворцы, сбрита борода, перешито на заграничный манер платье. Даже традиции русского воспитания и образования полагалось забыть. Только в душе старое русское боярство, а частью и дворянство, все продолжало жить прежними законами и нормами «Домостроя».

Не являлась исключением и семья князя Бориса Григорьевича Юсупова, ярого западника, получившего образование за границей среди первых посланников императора Петра Великого. Не случайно еще его отец относился с большим уважением и любовью к иностранцам^[24]. Хоть платье в доме носилось иноземное, душа оставалась русской.

Борис Григорьевич скончался, когда его сыну Николаю — главному герою книги, не исполнилось еще и десяти лет, но именно он оказал решающее воздействие на сыновнее воспитание, на формирование его взглядов на жизнь. Отец заложил ту систему образования, которая позволила Николаю Борисовичу стать одним из образованнейших вельмож эпохи четырех царствований, до конца своих дней «бегать от скуки» в поисках новых знаний, удовлетворяя свои «ученые прихоти».

Собственная жизнь князя Бориса Григорьевича Юсупова не менее интересна, чем его знаменитого сына^[25]. Он родился 18 июля 1695 года. С рождением князя Бориса связана какая-то странная история — брак родителей оказался заключен непосредственно в год рождения сына и оформлен весьма суровым брачным договором, который накладывал на жениха множество обязательств на случай отказа от женитьбы (существуют, правда, сведения, что родители князя вступили в брак в 1794, а не 1795 году)^[26].

В 1717 году, 22 лет от роду — по тем временам уже далеко не молодым человеком, князь Борис Юсупов отправился в числе 20 молодых русских дворян в Тулон, где закончил училище гардемаринов. Оно давало хорошие инженерные знания, которые позднее очень пригодились Борису Григорьевичу. Кроме того, изученная на собственном опыте французская система высшего военного образования очень помогла князю при реформировании Петербургского Шляхетского Кадетского корпуса, хотя Юсупов не стал слепо переносить иностранные приемы обучения на русскую почву, как это не раз случалось в те времена.

Возвратившись в Россию, Борис Григорьевич вступил не в военную, а в гражданскую службу. Пятилетие после смерти Петра Великого князь оставался вполне рядовым государственным чиновником.

В 1730 году императрица Анна Иоанновна, не успевшая как полагается вознаградить внезапно умершего отца Юсупова — Григория Дмитриевича за помощь в борьбе с «верховниками», большую часть полагавшихся милостей перенесла на его сына. «За верность и ревностное радение» Борис Григорьевич получил чин действительного камергера Императорского Двора «с рангом действительного генерал-майора»^[27].

В 1736 году Юсупов получил назначение «к присутствию в Правительствующем Сенате» и стал возглавлять его Присутствие в Санкт-Петербурге во время многочисленных поездок императрицы в Москву, выполняя не только отдельные, весьма ответственные поручения, но и ведая исполнением текущих государственных дел. В те времена это могло быть чревато опасными последствиями — капризная императрица и ее «друг» Бирон в любом русском, даже татарского происхождения, видели «врагов Престола и Отчества» и многочисленной немецкой клики.

Неизв. художник. Тип Л. Каравакка. «Императрица Анна Иоанновна». Миниатюра. ГТГ.

В Русском Биографическом словаре чиновничьей деятельности Бориса Григорьевича дана такая характеристика: «Князь умел ловко плыть по течению, действуя, впрочем, умно и в пользу русского просвещения в такое время, когда безпечность позволяла направлять его во вред, угождая немецкой рутине и ограниченности. Он не перечил мероприятиям, без него принимаемым, но проводил свое и содействовал, сколько мог, водворению преподавания наук по-русски молодым дворянам». Хотя это написано о том периоде, когда Юсупов возглавлял Кадетский корпус, но точно характеризует весь стиль княжеской жизни^[28].

В 1737 году Борис Григорьевич привлекался к суду над князем Д. М. Голицыным в качестве «члена особого генерального суда при Сенате для рассмотрения поступков и виновности означенного князя». Князю Голицыну тогда принадлежало подмосковное Архангельское, будущее знаменитое имение сына князя Б. Г. Юсупова. Надо полагать, впоследствии Николай Борисович-старший об этой странице семейной истории не догадывался.

В 1738 году князь Юсупов царским указом переведен в Москву. Императрица Анна Иоанновна вообще старушку — Москву любила много больше северной столицы и только боязнь пресловутого «общественного мнения» помешала ей возвратить первопрестольной столичные функции. Князь Юсупов получил назначение на должность Московского вице-губернатора и уже год спустя представил Анне Иоанновне обширное «доношение о разных преобразованиях по Московской губернии», которое получило Высочайшее утверждение, хотя, как водится при всяких отечественных реформах, деньгами оказалось подкреплено лишь в малой мере^[29].

В 1740 году Борис Григорьевич Высочайше пожалован в Тайные Советники и назначен Московским губернатором. Императрица Анна Иоанновна питала к Юсупову большое доверие, не то, что к его сестре Прасковье, которую считала чародейкой. Князю поручались задания очень деликатного свойства. Так, императрицу сильно волновал важный государственный вопрос о том, кто первым поминается во время католической службы — она или римский папа. Для получения сведений об этом Николай Борисович прибег к некоторой хитрости. Вот какой ответ дал он Анне Иоанновне 21 августа 1740 года. Сей, безусловно, любопытный документ из семейного архива Юсуповых, не утерявший своей актуальности до сих пор, впервые опубликовал Н. Б. Юсупов-младший в двухтомном труде «О роде князей Юсуповых. Собрание жизнеописаний их, грамот и писем к ним Российских государей, с XVI до половины XIX века и других фамильных бумаг…».