Читать книгу - "Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи - Трейси Борман"

Первым хранителем гардероба Генриха VII стал человек, которого выбрали и за преданность, и для того, чтобы сохранить преемственность в престолонаследии. Питера Кертиса на эту должность в апреле 1481 года назначил Эдуард IV. Двумя годами позже он готовил неудавшуюся коронацию Эдуарда V, а когда трон захватил Ричард III, должности лишился. Когда вторжение Генриха Тюдора казалось неизбежным, Кертис укрылся в Вестминстере вместе с другими сторонниками Тюдоров. После поражения Ричарда при Босворте Генрих вознаградил Кертиса, вернув ему прежнюю должность «в знак признания его добросердечия и службы. Претерпев великие казни, опасности и утраты добра, хранимого им по поручению короля, укрылся он в Вестминстере, где и пребывал долгое время в тоске, печали и страхе, ожидая прибытия короля»^[25].

Кертис стал одним из множества важных звеньев, соединяющих настоящее с прошлым. И все они позволили первому Тюдору на английском престоле быстро организовать свой двор, церемониал и другие прерогативы власти. Но, несмотря на всю изысканность и пышность, новому английскому двору не хватало главного украшения: королевы.

Чтобы создать собственную династию, новому королю нужно было окончательно утвердиться на троне, избрав себе невесту безупречного происхождения. В действительности, идеальная кандидатка уже была выбрана еще до того, как Генрих взошел на трон. В 1483 году, когда Генрих ожидал подходящего момента для свержения Ричарда III, его мать, Маргарет Бофорт, заключила негласное соглашение с вдовой Эдуарда IV, Элизабет Вудвилл. Если Генриху удастся взойти на английский трон, он женится на ее старшей дочери, Элизабет. Генрих поклялся в этом в соборе Ренна в Рождество 1483 года, а в начале следующего года обратился за необходимым папским благословением.

Елизавета Йоркская в качестве потенциальной невесты обладала массой достоинств. Она была на девять лет моложе Генриха и была истинной принцессой Плантагенет: высокая и стройная, с блестящими светлыми волосами. Неудивительно, что она выросла такой красавицей: ее мать, Элизабет Вудвилл, была настолько красива, что Эдуард IV решился на грандиозный скандал ради того, чтобы жениться на женщине неподобающего происхождения. Даже те, кто не одобрял решения короля, не могли не восхищаться невестой, избранной Генрихом. Венецианский посланник называл ее «очень красивой женщиной высоких достоинств»^[26].

Елизавета Йоркская привлекала Генриха не только физической красотой, но и своим происхождением. Старшая дочь Эдуарда IV была величайшим сокровищем дома Йорков — Томас Мор называл ее «королевским сокровищем в браке». Женившись на ней, Генрих положил конец жестокой войне между Йорками и его собственным домом Ланкастеров^[27]. «Все считают [этот брак] благоприятным для королевства, — замечал один иностранный посол. — Судя по всему, дело идет к миру»^[28]. Елизавета была настолько идеальной во всех отношениях невестой, что ее дядя, Ричард III, сам хотел жениться на ней. Когда Генрих узнал об этом, то был «уязвлен до глубины души»^[29].

Генрих быстро заявил об опеке над своей предполагаемой невестой. Вскоре после прибытия в Лондон он поместил ее при дворе своей неукротимой матери, Маргарет Бофорт, в ее резиденции в Колдхарборе. Красивый средневековый особняк располагался на берегу Темзы, неподалеку от Лондонского моста. Большой зал особняка выходил прямо на реку. Когда-то здесь жила Элиса Перрерс, любовница Эдуарда III. Решив окончательно утвердиться в столице, Генрих приказал дом отремонтировать и перестроить. Это был один из множества роскошных домов на берегах Темзы, которые новый король переделал по последней бургундской моде. Дома приобрели иностранную облицовку и сверкающие купола, роскошно обставленные галереи и залы.

По-видимому, Генрих и Елизавета впервые встретились именно в Колдхарборе, но никаких сведений об этой встрече не сохранилось. Осенью 1485 года король послал своей будущей невесте десять метров алого бархата и шесть метров коричневого дамаста, а также шестьдесят четыре «тюка» (в одном тюке содержалось сорок шкурок) меха горностая. Будущая королева должна была быть одета не менее роскошно, чем сам король^[30]. Чувства будущих супругов никого не волновали. Публичных демонстраций любви не было, только вежливость и почтение. Супруги, которые сходились при подобных обстоятельствах, могли надеяться лишь на гармонию и взаимное уважение. Любовь, романтика и страсть — все это оставалось для разнообразных любовниц короля.

Но были ли у Елизаветы иные ожидания? Будучи дочерью короля, она была прекрасно знакома с обычаями двора. Но ее родители были счастливым исключением — они женились по любви и между ними всегда существовала истинная страсть, которая не ослабела за девятнадцать лет брака. Возможно, их пример вдохновлял Елизавету, и она надеялась обрести такую же любовь. Но хотя на момент брака с Генрихом Тюдором ей было всего девятнадцать лет, она давно не была политической инженю. Ее детство пришлось на сложнейший период гражданской войны, корона постоянно переходила от Йорков к Ланкастерам и наоборот. Елизавета росла, рассчитывая не на семейное счастье, но на политическую целесообразность собственного брака.

Пока Елизавета наслаждалась сомнительным счастьем проживания в доме будущей свекрови, Генрих начал юридическую подготовку к браку. 7 ноября парламент официально признал законность его титула и аннулировал инструмент, с помощью которого на трон взошел Ричард III, объявивший детей Эдуарда IV бастардами. В следующем месяце спикер Палаты общин Томас Лавелл посоветовал новому королю исполнить свое обещание жениться на «прекрасной леди Елизавете, дочери короля Эдуарда IV» и тем самым проложить путь к «появлению потомства королевского рода». Это говорит о том, что сколь бы справедливы ни были права на престол, Генриху жизненно необходима была Елизавета, чтобы окончательно легитимизировать свое положение. Четырьмя днями ранее каноник собора Святого Павла Джованни де Джильи очень прозорливо писал Папе: «Можно твердо утверждать, что король женится на ней, что все считают весьма полезным для королевства»^[31]. Палата лордов вторила просьбе спикера, и Генрих официально согласился жениться на принцессе Йорк. Парламент одобрил союз 10 декабря, и с этого дня к Елизавете относились как к королеве Англии.