Читать книгу - "Июнь. 1941 год. Запрограммированное поражение - Борис Кавалерчик"

Между тем Тимошенко без согласования со Сталиным не мог самостоятельно решить практически ни одного вопроса. Получилось как бы два командующих: Тимошенко — юридический, который без санкции Сталина не имел права отдавать приказы действующей армии, и Сталин — фактический. Необходимость каждый раз при принятии важных решений согласовывать их со Сталиным осложнила управление войсками, зачастую приводила к запаздыванию с принятием решений в стремительно меняющейся обстановке. Для выяснения обстановки и оказания помощи командующим фронтами Сталин в соответствии с ранее принятым решением решил послать туда ответственных лиц Наркомата обороны и Генштаба.

После полудня Жукову позвонил Сталин:

«‹…› Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного командования ‹…›.

— А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?

И.В. Сталин ответил:

— Оставьте за себя Ватутина.

Потом несколько раздраженно добавил:

— Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся» [21].

Странное решение: оставить Генштаб в столь ответственный момент без его руководителя. Ведь еще совсем недавно Сталин на расширенном заседании Политбюро утверждал обратное: командующие войсками округов и армий — это на 100 % исключительно опытные в военном отношении генералы — участники Гражданской войны, прослужившие в Красной Армии не менее 20 лет. На другие фронты также решили послать представителей Главного командования: на Западный фронт — заместителей наркома обороны маршалов Шапошникова и Кулика с группой генералов, на Северо-Западный фронт — генерал-полковника Мерецкова.

В 21.15 22 июня Главный военный совет отдал Военным советам Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов директиву № 3:

«1. Противник, нанося удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.

На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.

2. Ближайшей задачей войск на 23–24.6 ставлю:

а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалковскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки:

б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6 А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин» [22].

Далее в директиве ставились задачи фронтам, содержание которых совершенно не соответствовало реально складывающейся обстановке. В условиях господства противника в воздухе и потери управления войсками организовать совместные действия мехкорпусов, подчиненных разным инстанциям, не удалось. В результате поспешно подготовленные и не согласованные по месту и времени контрудары войск Северо-Западного (23–24 июня) и Западного фронтов (23–25 июня) практически никак не сказались на действиях ударных группировок противника и привели лишь к значительным своим потерям. К тому же попытки нанести контрудары исключили возможность создания устойчивой обороны. В то же время выдвижение резервов фронтов из глубины с целью восстановления сплошного фронта, по существу, играло на руку немцам, которые больше всего опасались, что главные силы кадровой Красной Армии не дадут разгромить себя у границы, а станут отходить на удобный для обороны рубеж Западная Двина — Днепр. Немецкие танковые клинья продолжали стремительное наступление, стремясь окружить основные силы Западного фронта, расположенные в Белостокском выступе. Своевременно и в полной мере вскрыть этот замысел противника нашему командованию не удалось. Максимум, что допускалось, — попытка немцев замкнуть клещи в районе Волковыска (см. схему 1).

Несколько лучше складывалась обстановка в полосе ЮЗФ, которому было приказано, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й и 6-й армий не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта окружить и уничтожить вражескую группировку. Однако, несмотря на общее превосходство в силах над противником, и здесь выполнить задачу не удалось. 26–29 июня в районе Луцк, Ровно, Броды произошло крупнейшее танковое сражение Второй мировой войны. Нашим войскам частично удалось лишь приостановить продвижение германских войск. При этом огромные потери в танках привели к фактическому прекращению существования большей части мехкорпусов этого фронта.

По существу, основные силы армий первого эшелона трех основных западных приграничных округов (ПрибОВО, ЗапОВО и КОВО) — 30–35 дивизий из 37,5 были разгромлены уже в первые два-три дня военных действий. Позже в результате плохо организованных контрударов, лишенных должной поддержки авиации, в условиях господства авиации противника потерпели поражения и главные силы этих фронтов.

Главное командование Красной Армии вынуждено было дать распоряжение на отход и организацию обороны на западном направлении по линии рек Западная Двина и верхнее течение Днепра. Отвод войск под воздействием воздушного и наземного противника проходил не организованно, иногда превращаясь в бегство. Особенно тяжелое положение сложилось в полосе Западного фронта, где противнику удалось окружить основные силы наших войск. 27 июня Ставка ГК отдала приказ 16-й армии, сосредоточившейся в полосе ЮЗФ, в полном составе сосредоточиться в районе Смоленска в Резерве Главного командования. Предлагалось всеми средствами ускорить погрузку соединений армии и переброску ее в новый район.

На седьмой день войны, 28 июня, фашистские войска заняли Минск. Связь со штабом Западного фронта прервалась. Вечером 29 июня встревоженный Сталин вместе с Молотовым, Маленковым, Микояном и Берия выехали в Наркомат обороны, чтобы на месте разобраться в обстановке.

Из воспоминаний А.И. Микояна:

«‹…› В Наркомате были Тимошенко, Жуков (вызванный Сталиным с ЮЗФ 26 июня. — Авт.), Ватутин. Сталин держался спокойно, спрашивал, где командование Белорусским военным округом, какая имеется связь.

Жуков докладывал, что связь потеряна и за весь день восстановить ее не смогли.

Потом Сталин другие вопросы задавал: почему допустили прорыв немцев, какие меры приняты к налаживанию связи и т. д. Жуков ответил, какие меры приняты, сказал, что послали людей, но сколько времени потребуется для установления связи, никто не знает.

Около получаса поговорили довольно спокойно. Потом Сталин взорвался: что за Генеральный штаб, что за начальник штаба, который так растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует. Была полная беспомощность в штабе. Раз нет связи, штаб бессилен руководить.