Читать книгу - "Барклай-де-Толли - Сергей Нечаев"

Разведка доложила, что противник сильно укрепился у Пардакоски и Керникоски, а его правый фланг надежно прикрыт с фронта быстрой, незамерзающей речкой Керни. Озера же, несмотря на апрель месяц, были сплошь покрыты льдом.

Согласно диспозиции, русские войска для проведения атаки были разделены на три колонны и должны были действовать следующим образом: первая колонна под командованием бригадира В. С. Байкова, предназначенная для атаки левого фланга противника, должна была наступать через Солкис к Пардакоски; вторая колонна генерал-майора П. К. Сухтелена — атаковать шведов с фронта; третья колонна генерал-майора П. Ф. Берхмана, прикрывая Савитайполь, составляла резерв.

18 (29) апреля генерал О. А. Игельстром приказал начать наступление.

Первая колонна, приблизившись на рассвете к деревне Пардакоски, смело пошла в атаку на вражескую батарею, однако противник встретил русских убийствственным огнем, а потом энергично перешел в наступление во фланг и тыл русской колонны. Несмотря на свое упорное сопротивление, отряд В. С. Байкова вынужден был с большими потерями отступить к Солкису.

В это же время в атаку двинулись и войска генерала П. К. Сухтелена, но, приблизившись к речке Керни, остановились перед разобранным мостом. После отступления колонны бригадира Байкова шведы сосредоточили все внимание на Сухтелене, и его атака также была отбита с большим уроном.

Бой явно пошел по неудачному для русских сценарию, и вскоре уже все наши войска начали отступать к Савитайполю. «Впрочем, русские не были разбиты в этом сражении, как говорится, наголову: они отступили в таком порядке, что неприятель не осмелился их преследовать» [82. С. 268].

Потери русских в тот день были значительны: около двухсот убитых и более трехсот раненых, были потеряны две пушки. Урон, понесенный противником, определить трудно, но, по заключению русских начальников, он был примерно равен нашему — хотя по шведским источникам указывались только 41 убитый и 173 раненых.

Главная причина неудачи при Пардакоски заключалась в том, что в условиях сильно пересеченной местности — при отсутствии нормальных карт и надежных проводников — штурмовые колонны прибыли в назначенные места намного позже намеченного срока, а затем, не поддерживая между собою связи, атаковали противника в разное время, тем самым позволили разбить себя по частям.

М. А. Гарновский, в возрасте девятнадцати лет от роду служивший адъютантом у Г. А. Потемкина, пишет об этом сражении:

«21-го апреля 1790 года шведы заняли Пардакоски. Судя по донесениям, от господина Игельстрома поступившим, то важный сей пост потеряли мы от оплошности господина подполковника Петровича, с егерями стражу в оном содержавшего. Приключение сие обратило вдруг все наше внимание на Пардакоски. <…> Сейчас прибежал курьер; депеш, привезенных оным, я не читал, но… <…> слышал от Бенкендорфа, что покушение достать Пардакоски обратно в наши руки, произведенное под предводительством господина Игельстрома, было весьма неудачно. Потеряв с 200 человек, мы отступили назад. Байков ранен и принц Ангальт и весьма опасно» [39. С. 429].

В самом деле, принц Виктор-Амедей был ранен в правую ногу пушечным ядром. Чувствуя приближение смерти, он подозвал к себе Барклая-де-Толли и, вручая ему свою шпагу, завещал употребить ее на пользу и во славу России. С этой шпагой, полученной от такого человека и при подобных обстоятельствах, Михаил Богданович никогда не расставался.

Согласно донесению генерала О. А. Игельстрома, сменившего принца, Барклай-де-Толли вел себя в деле при Пардакоски с необыкновенной храбростью и присутствием духа. После этого «барон Игельстром, представляя об отличившихся в сем важном деле… <…> не преминул в числе оных рекомендовать и дежурного секунд-майора Барклая-де-Толли, который за сие и был произведен 1 мая 1790 года в премьер-майоры» [141. С. 119].

После этого до самого окончания войны Михаил Богданович находился при генерале Игельстроме, числясь в Тобольском пехотном, а затем — батальонным командиром в Санкт-Петербургском гренадерском полку.