Читать книгу - "Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье - Марина Сванидзе"

«Литература уголовному суду неподсудна. Идеям следует противопоставлять идеи, а не лагеря и тюрьмы. Вот это вы и должны были заявить своим слушателям. За все многовековое существование русской литературы я не могу вспомнить другого писателя, который, подобно Вам, выразил сожаление не о том, что приговор слишком суров, а о том, что он слишком мягок. Ваша позорная речь не будет забыта историей. Она приговорит Вас к высшей мере наказания, существующей для художника, – к творческому бесплодию».

Своим выступлением на XXIII съезде Шолохов солидаризируется с наиболее мракобесными личностями, действующими в советской литературе. С такими, как редактор журнала «Октябрь» Кочетов. Враг Твардовского и Солженицына, гонитель «Нового мира», Кочетов сравнивает Синявского с нацистским военным преступником Гессом.

Позицию Кочетова и Шолохова разделяет огромное множество советских людей. В связи с делом Синявского и Даниэля в редакции «Правды» и «Известий» идут десятки тысяч писем с требованием расстрелять арестованных писателей. Сталинские представления, стереотипы по-прежнему крайне сильны в советском обществе. Расклад про- и антисталинских сил в обществе отражает и расклад внутри партийной верхушки. Идея реабилитации Сталина все более захватывает партийную элиту.

На XXIII съезде КПСС, где Шолохов клеймит уже осужденных Синявского и Даниэля, Брежнева избирают Генеральным секретарем ЦК КПСС.

На XXIII съезде с предложением о возврате к должности Генерального секретаря выступает глава Московского горкома партии Егорычев. Зал встречает предложение бурными аплодисментами. Зал с ходу улавливает политический намек. Словосочетание «Генеральный секретарь» связано только с одним именем – с именем Сталина. Тот же Егорычев предлагает вернуться к прежнему названию высшего партийного органа – Политбюро.

Политбюро десятилетиями произносилось с неизменным определением «сталинское Политбюро». Зал рефлекторно голосует за возврат к старой терминологии.

В 66-м Брежнев уже полтора года у власти. С октября 64-го, когда в результате заговора Хрущев был отправлен на пенсию. Брежнев не был организатором антихрущевского заговора. Инициатором был Шелепин. Шелепин с 58-го до 61-го года – глава КГБ, до этого Первый секретарь ЦК ВЛКСМ. После КГБ он становится секретарем ЦК, занимается кадрами. На пост председателя КГБ по рекомендации Шелепина становится Семичастный, также в прошлом секретарь ЦК ВЛКСМ. У Шелепина с Семичастным тесные отношения. Шелепин молод, ему 42 года, и очень амбициозен. Он стремится к власти.

Обсуждение предстоящего переворота чаще всего идет на футболе. Шум, крик на трибунах – лучшая обстановка для конспиративных разговоров. Амбиции Шелепина развивал и поддерживал сам Хрущев. Шелепин представляется Хрущеву тем человеком, которому можно передать власть. В начале 60-х Хрущев предлагает Шелепину возглавить Ленинградский обком, это послужило бы школой и трамплином для дальнейшего карьерного прыжка. Шелепин отказывается. Хрущев не оказывает давления. Шелепин сохраняет пост секретаря ЦК по кадрам, что соответствует тем целям, которые он намечает. Брежнев в начале 60-х назначен Хрущевым Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Для Запада – президент. В СССР это формально высшая государственная должность. Фактическая власть в стране безраздельно принадлежит лидеру партии. Брежнев в 60-м сменяет на посту председателя Президиума Верховного Совета Климента Ворошилова. В 57-м Ворошилов поставил на Молотова и Маленкова во время их вялой попытки сместить Хрущева. Брежнев тогда был на стороне Хрущева. И на Пленуме после резкой реплики Кагановича даже упал в обморок. Хрущев в 57-м выиграл. Молотов и Маленков с политического поля исчезли навсегда. Ворошилова Хрущев тогда не тронул. В 60-м Ворошилова торжественно отправляют на пенсию. Брежневу в этот момент 53 года.