Читать книгу - "Повседневная жизнь французов при Наполеоне - Андрей Иванов"

В начале Консульства мадам де Сталь много хлопотала о репрессированных, об эмигрантах, стараясь облегчить их участь или добиться освобождения. В то же время она расширяла круг знакомств, пыталась сблизиться с влиятельными людьми, устроить друзей на теплые места. «С тех пор как Конституция создала множество мест с хорошими окладами, сколько народу заволновалось! — отмечал «Moniteur». — Как много почти незнакомых лиц стараются намозолить вам глаза! Сколько забытых имен зашевелилось под спудом Революции!..»

«По твоему письму от 10 фримера, дорогая моя Минеточка, — писал Неккер дочери, — я угадываю, что ты нервничаешь… Мне отрадно видеть, что многие спешат записаться в ряды новой милиции; у каждого свой вкус».

В 1802 году он выпустил сочинение «Последние взгляды», где неодобрительно говорил о духе наполеоновской Конституции и предупреждал о наступлении военной деспотии. Дочери автора книги, в то время обитавшей в Коппе, дали понять, что ее появление в Париже крайне нежелательно.

Госпожа де Сталь написала роман «Дельфина» о несчастной судьбе высокоодаренной женщины. Роман увидел свет в 1802 году. Предисловие было обращено «к безмолвной, но просвещенной Франции», а сама книга взывала к духу свободы и содержала нападки на католицизм.

Наполеон был в бешенстве. Началось многолетнее соперничество между ним и женщиной, рискнувшей заговорить о своих гражданских чувствах.

Салон баронессы де Сталь был прибежищем конституционалистов 1791 года, идеологов либерального толка и роялистов. К тому же баронесса скомпрометировала себя связями с Моро и Бернадотом.

«Мадам де Сталь написала о страстях как женщина, которая вполне освоилась с предметом, о котором пишет. Она часто принимает сущую галиматью за нечто возвышенное и более всего пуста в тех случаях, когда претендует на глубокомысленность», — оценивал Наполеон творчество писательницы.

В 1803 году вместе с Бенжаменом Констаном она отправилась в Германию, где познакомилась с И. В. Гёте, Ф. Шиллером, И. Г Фихте^[268], В. Гумбольдтом^[269], А. Шлегелем^[270]. Последнему она доверила воспитание своих детей.

«Я жила в Берлине, — пишет баронесса, — на берегу Шпрее; покои мои были в первом этаже. Однажды меня разбудили в восемь утра и доложили, что принц Людвиг Фердинанд^[271] прискакал верхом под мое окно и хочет говорить со мной. “Известно ли вам, — спросил он, — что герцог Энгиенский был похищен на Баденской территории, предан военному суду и через сутки после прибытия в Париж расстрелян?” — “Какой вздор, — отвечала я, — разве вы не понимаете, что слух этот распустили враги Франции? Право, как ни сильна моя ненависть к Бонапарту, я не считаю его способным на такое злодеяние”. — “Коль скоро вы сомневаетесь в том, что я говорю, — отвечал мне принц Людвиг, — я пришлю вам 'Монитёр', чтобы вы сами прочли приговор”. — С этими словами он ускакал; на лице его было написано: месть или смерть. Четверть часа спустя я уже держала в руках “Монитёр” от 21 марта (30 плювиоза), где был обнародован смертный приговор, вынесенный военной комиссией, заседавшей в Венсене, некоему Луи Энгиенскому. Именно так именовали французы потомка героев, овеявших свою родину славой!.. Сам одержавший столько побед, Бонапарт не умеет чтить чужие подвиги; он не признает ни прошлого, ни будущего; для его властолюбивой и надменной души нет ничего святого; он уважает только ту силу, что существует сегодня».

С осени 1806 года по лето 1807 года Наполеон воевал в Пруссии и Польше. Воспользовавшись его отсутствием, баронесса поселилась в окрестностях Парижа и порой отваживалась появляться в самом городе.

Находясь в Восточной Пруссии, Наполеон узнал через осведомителей, что некоторые литераторы обедали у опальной писательницы. Император пишет об этом министру полиции Фуше и пугает его тем, что поручит госпожу де Сталь заботам жандармерии, подчиненной военному министру (то есть «конкурирующей организации»).

Госпожа де Сталь, получившая временное разрешение побывать в Париже, хотела там остаться. Фуше, всех опутывавший интригами, не прочь был ей посодействовать, но шпионы обо всем доложили императору.

«Эта дура госпожа Сталь, — гневался Наполеон, — пишет мне письмо на шести страницах, представляющее собой бормотание, в котором я нашел много претензий и мало смысла. Она мне пишет, что купила землю в долине Монморанси, и заключает отсюда, что может остаться в Париже. Я вам повторяю, что оставлять ей эту надежду — значит только напрасно мучить эту женщину. Если б я вам подробно изложил все то, что она делает в деревне в продолжение двух месяцев, которые она там проводит, вы были бы удивлены, ибо, хотя я нахожусь в 500 лье от Франции, но знаю лучше, что там делается, нежели министр полиции».

Наполеон предписал баронессе немедленно удалиться.

И Жюли Рекамье, и госпожа де Сталь были в хороших отношениях с Жозефом и Люсьеном Бонапартами, братьями Наполеона, — но что толку? В политике Наполеон безжалостен и никому не дает спуску.

Он всюду видел заговоры, и основания для этого были. Парижские салоны, замок Коппе — все это, с точки зрения императора, «гнезда оппозиции». И не просто оппозиции, а заговорщиков, способных на любые действия.

Ему не могли понравиться ни феминистский роман «Коринна, или Италия», напечатанный в 1807 году, главными героями которого были англосаксы, а сама Коринна — наполовину англичанка, наполовину итальянка; ни прекрасный трактат «О Германии», вышедший в 1810 году. Экземпляр последнего сочинения, в котором писательница высоко оценила немецкую литературу и философию, он бросил в огонь, а весь тираж — 10 тысяч книг — приказал конфисковать и уничтожить.

В конце 1807 года Наполеон возвращался в Париж из Италии. Он проезжал через Альпы и остановился в Шамбери. Там его ожидал сын госпожи де Сталь. Юноша просил Наполеона разрешить его матери вернуться на родину.

— Ваша матушка, — ответил император, — должна быть очень довольна пребыванием своим в Вене: по крайней мере, будет иметь случай славно выучиться по-немецки… Я не говорю, что она злая женщина… В ней много, даже слишком много ума; но это ум необузданный, неповинующийся… А все это может сделаться опасным: с ее восторженной головой она может наделать себе прозелитов. Я должен наблюдать за этим. Она меня не любит. Я не могу позволить ей жить в Париже уже по одному тому, что она своими сношениями может скомпрометировать многих… Она бы сделалась знаменем Сен-Жерменского предместья… Она стала бы говорить шуточки, которым не придает никакой важности, но которые я считаю весьма важными. Мое правительство не шуточка…