Читать книгу - "От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе - Проспер Бауссонад"

Буржуа, образовавшие патрициат, так сильно выделявшийся из общей массы горожан, воспользовались своей властью, тесной сплоченностью, природной одаренностью, которую уже проявили, руководя движением за свободу городов, и приобретенным богатством, чтобы присвоить себе исключительное право на управление городской коммуной и экономическое господство в ней. Во многих городах они лишили генеральную ассамблею или парламент, орган власти коммуны, всякой возможности активно действовать и часто устраняли оттуда мелких буржуа и ремесленников. Они захватили контроль над советами, магистратами и судами и всегда имели склонность превращать муниципальные должности в наследственные посты, словно это были феодальные владения. Патриции гордо называли себя «властителями города» и желали превратить эту власть над городским государством в свою собственность, во владение только своей касты. Иногда, как было в Венеции, им удавалось связать судьбу остальных классов с судьбой патрициев. В большинстве городов они плохо приспосабливались к изменяющейся обстановке, но по крайней мере они почти всюду обладали истинным чувством величия и общих интересов муниципального государства. Они энергично отстаивали независимость городов от правителей, феодалов и церкви. Их воодушевлял горячий патриотизм, и они завоевали коммунам высокое место в феодальном мире. Во внешней политике ими руководила твердая решимость обеспечить городу, который они представляли, экономическое превосходство. Часто именно они закладывали основы могущества своего города. Эти патриции обладали глубоким пониманием бесчисленного множества сторон и явлений жизни. Они освободили города от феодальных оков и организовали замечательную систему административных, налоговых и военных учреждений и выборных должностей.

Они умели управлять. Деспотическими мерами они увеличивали количество коммунальных хозяйственных служб, коммерческих и промышленных предприятий, дорог, каналов, доков, торговых рядов, портов, объем работ по обороне и украшению города, число школ, больниц и сиротских приютов. Повсюду они способствовали развитию наук и искусств в городах. Они помогали городским коммунам обогатиться и подготавливали победу светского мировоззрения над церковным. Эти патриции-буржуа были выше феодалов в искусстве управления, но равны им в высокомерии и тирании. Они чувствовали себя замкнутой кастой и так же верили в свою исключительность, были так же горды, так же ревниво оберегали свои ряды от чужаков, как дворянство. Они угнетали трудовые слои населения и втягивали города в рискованные военные предприятия. Слишком часто их политика требовала разорительной роскоши, и тогда они расточали запасы коммуны, давили народ тяжелыми налогами, доводили города до банкротства и своим деспотизмом вызывали революции.

В экономике и в общественной жизни их тирания была еще более невыносимой. За услуги, которые патриции оказывали городу, развивая производство и обмен товаров, они требовали дорогую плату в виде монополий и привилегий, которые они себе присваивали. Гильдии и ганзы захватили контроль над внешней торговлей и над самыми прибыльными видами коммерции и допускали туда только своих членов или тех, кому желали разрешить ведение такого дела. В Англии гильдии даже захватили розничную торговлю некоторыми товарами – например, сукнами и шкурами. Во Флоренции только гильдия Калимала имела право ввозить и продавать иностранные сукна. Каждая ганза имела монополию на какие-либо средства транспорта или на какой-либо вид торговли. В одном случае это был речной транспорт, в другом торговля шерстью или сукнами. Часто гильдия владела мерами веса и длины и сдавала их в аренду, проводила аукционы, взимала пошлины и брокерское вознаграждение, предоставляла судам лоцманов и рекламировала товары. Она строила конторы, набережные и доки и взимала денежные сборы для своих надобностей. Патриции редко бывали настолько благоразумны, чтобы предоставить народным массам долю в прибылях своих предприятий. Напротив, они сознательно жертвовали интересами мелких торговцев и ремесленников ради собственной выгоды.

Они не только старались отстранить этих простых горожан от участия в общественной жизни города, но и пользовались своей захваченной властью для того, чтобы привести трудовые слои населения к покорности. Они запрещали цеховые братства ремесленников и отказывали им в праве на объединение в союз и на забастовку, угрожая нарушителям запретов изгнанием или смертью. Они провозгласили, что труд обязателен для всех. Известны случаи, когда патрицианские олигархии заключали соглашения о взаимной выдаче неблагонадежных ремесленников. Будучи хозяевами городских советов и магистратур, могли по своей воле устанавливать длину рабочего дня, уровень заработной платы, цены на продовольствие, подчинять суровой дисциплине торговлю и ремесла и обнародовать или пересматривать уставы корпораций.

В некоторых городах, в первую очередь в тех, где появилась крупная промышленность, богатейшие купцы и предприниматели, пользуясь своей властью, регулировали условия труда и административное управление производством так произвольно, что, по сути дела, превратили рабочих в рабов.

Олигархи-патриции высокомерием и выставлением напоказ своего богатства в конце концов и вывели из терпения народные массы. В северных городах богатейшие буржуа охотно называли себя эсквайрами и damoiseaux (так на французском языке назывался молодой дворянин, еще не посвященный в рыцари. – Пер.); повсюду они присваивали себе почетные звания, а иногда превосходили в роскоши старинную аристократию. «Сейчас именно торговля приносит богатство», – сказал богатейший коммерсант-кожевник из Базеля своему гостю, императору Рудольфу Габсбургу. При торжественных въездах правителей стран в города они обращали на себя внимание роскошными нарядами, что было отмечено в 1236 г. в Кельне, когда 1800 виднейших представителей буржуазного сословия города приветствовали невесту Фридриха II. Буржуа давали своим дочерям большее приданое, чем обычно давали дворяне, и строили себе большие каменные дома, иногда с башнями и бойницами наверху. Брунетто Латини (итальянский и французский писатель, видный общественный деятель Флорентийской республики. Жил в XIII в., был другом Данте. – Пер.) восхищается домами французской буржуазии: «Их прекрасные покои, в которых они радуются и наслаждаются, велики, просторны и украшены росписями», а вокруг покоев раскинулись сады из плодовых деревьев. Один сатирик из Шампани написал: «Они живут по-дворянски. Они носят одежды достойные королей и держат ястребов-тетеревятников и перепелятников и соколов». Их жены в своих великолепных нарядах были похожи на королев, как не без досады сказала королева Франции Жанна Наваррская, супруга короля Филиппа IV Красивого, увидев 600 именитых гражданок города Брюгге из торгового сословия. За их столами огромное количество пищи запивалось самыми дорогими винами, причем на стол выставлялась напоказ во всем своем великолепии серебряная посуда. Они подражали дворянам и охотно выставляли себя напоказ на турнирах так же, как делали это во время праздников и процессий. Зрелище этой роскошной жизни дразнило и выводило из себя народ, которому приходилось тяжело от деспотической власти патрициев; их наглое презрение к народу и их нападки на честь и достоинство простых людей еще больше ухудшали это положение. Так патриции навлекали на себя ненависть мощных объединений, а именно свободных ремесленных союзов и корпораций, образованию и развитию которых они не могли помешать.