Читать книгу - "Реальность мифов - Владимир Фромер"

Знание языков: свободно владел немецким, арабским, английским. Внешность ницшеанской «белокурой бестии». Хладнокровие, интеллект, актерский талант, авантюрная жилка. Чего еще можно требовать от секретного агента? К тому же Лотц был наполовину арийцем. Сохранилась метрика о его рождении в Мангейме. Будучи немецким гражданином в силу своего происхождения, он не нуждался в липовых документах. Нужно было лишь чуть-чуть подретушировать его биографию. Сущие пустяки для специалистов Мосада.

В конце 1960 года в Каире возник скучающий путешественник, состоятельный прожигатель жизни — герр Вольфганг Лотц. Этот бывший офицер Вермахта, воевавший в корпусе Роммеля, после войны поселился в Австралии, где был хозяином конного завода. Но в Австралии такая скука — хоть вешайся. Впавший из-за нее в депрессию Лотц вернулся на родину. Послевоенная Германия, однако, ему не очень понравилась, и вот теперь он ищет под солнцем место для жизни спокойной и красивой. Само собой получилось так, что «симпатичный немец» застрял в Каире, вступил в фешенебельный кавалерийский клуб и, наконец, по совету генерала Али Гораба — начальника египетской полиции — создал конный завод, чтобы вывести новую породу экспансивных арабских лошадок. Через полгода «симпатичный немец» стал своим человеком в высших каирских сферах. Бывший офицер, он, естественно, тянулся к своим египетским коллегам. Генералы, полковники, сотрудники генштаба обожали этого «славного малого», у которого в любой момент можно было подзанять деньжат, не очень беспокоясь о возвращении долга.

Стоит ли говорить, какая ценная информация стала поступать в Мосад от сверхсекретного агента в Каире по кличке Конь? Правда, Лотц стоил Мосаду очень дорого. Харель никогда не просматривал поступавших от него счетов, чтобы не расстраиваться, а получавший их казначей Мосада лишь хватался за сердце. Однажды по его настоянию Харель отправил Лотцу депешу с распоряжением документально отчитываться о своих расходах. В ответ Лотц попросил прислать ему из Мосада бланки, которые он мог бы давать на подпись египетским генералам, одалживающим у него деньги.

Харель утешался мыслью, что хорошая косметика стоит дорого, а дешевая — никому не нужна.

Лотц «сгорел» одновременно с Эли Коэном и по той же причине. Радиопеленгаторы, доставленные в Дамаск и в Каир из Советского Союза вместе с лучшими радистами ГРУ, засекли мини-передатчики обоих агентов. Но, в отличие от Коэна, Лотц «в рубашке родился». Он не был разоблачен до конца и предстал перед египетским судом как продавшийся евреям немец.

26 июля 1965 года суд брезгливо приговорил этого опозорившего свое «арийское» происхождение шпиона к пожизненному заключению. Сидел он недолго. После Шестидневной войны египтяне обменяли его на девятерых своих генералов, получив еще пятьсот военнопленных в качестве довеска.

* * *

Поступившая от Лотца информация поразила Хареля. Оправдались его самые худшие опасения. Ракетная промышленность Египта стартовала. В районе Гелиополиса уже действовал сверхсекретный объект под кодовым номером 333, представлявший собой не что иное, как завод по производству баллистических ракет, на котором трудились около ста немецких инженеров и ученых. В основном бывших нацистов, работавших в свое время на авиационных заводах Вилли Мессершмитта и в тайных лабораториях Эриха фон Брауна. Но это еще не все. И от Лотца, и по другим каналам стало известно, что по личному приказу Насера египтяне приступили к разработке совершенно секретных программ «Клеопатра» и «Ибис», предусматривающих создание ядерного и химического оружия.

Только этого не хватало! В распаленном воображении Хареля уже рисовалась апокалипсическая картина гибели Тель-Авива под грибовидным облаком. Ему казалось, что он видит, как обрушиваются на Израиль смертоносные египетские стрелы, начиненные всякой пакостью. А все эта проклятая Германия, уже уничтожившая треть древнего народа и стремящаяся довершить начатое.

Ощущая себя триумфатором, спешит Харель к Бен-Гуриону, излагает ему свои выводы, предоставляет документы, требует давления на Германию по дипломатическим каналам. Предлагает будоражить совесть мира. Необходимо заставить Аденауэра отозвать из Египта немецких ученых — заканчивает Харель свой доклад.

Но возбуждение начальника Мосада наталкивается на ледяной холод. Впервые Бен-Гурион ему не верит. Он верит в новую Германию, желающую искупить грехи прошлого. С этой новой Германией у Израиля складываются особые отношения. Многомиллионные немецкие репарации оздоровили израильскую экономику. К тому же Германия тайно поставляет Израилю новейшие виды вооружения по баснословно дешевым ценам. Но дело не только в этом.

— Все, что вы мне сказали, я уже знаю, — говорит Бен-Гурион ошарашенному Харелю и кладет руку на объемистую папку. — Здесь материалы военной разведки гораздо более аргументированные, чем ваш эмоциональный доклад. Меир Амит полагает, что Египет и через тридцать лет не будет иметь ни ядерного оружия, ни заслуживающих внимания баллистических ракет собственного производства. Согласно оценке его аналитиков, большинство немецких ученых, нанятых Египтом, не являются крупными специалистами, а те, которые ими когда-то были, давно дисквалифицировались и не соответствуют современному уровню развития ракетных технологий.

— Это неправда, — почти кричит Харель. — Немецкие власти сами отбирали по просьбе Насера этих ученых.

— Если вы действительно так считаете, то я вынужден вам сказать, что не доверяю источнику вашей информации и считаю ее неверной, — говорит Бен-Гурион и поднимается, показывая, что разговор окончен.

* * *

Амит был прав. Харель не учел один важный фактор. Вольфганг Лотц, при всех его достоинствах, не был аналитиком. Он просто передавал своему шефу сведения, добываемые из хвастливой трепотни египетских генералов и подвыпивших немецких инженеров. Аналитического же центра по обработке информации подобного рода у Хареля не было. А у Амита был, и еще какой!

Став начальником военной разведки, Амит взял к себе в заместители бригадного генерала Аарона Ярива — лучшего военного аналитика того времени.

Ярив родился в 1921 году в Москве. В 14 лет прибыл с семьей в Эрец-Исраэль. Закончил сельскохозяйственную школу, поступил в английскую армию, дослужился до офицерского звания. Войну за независимость провел в штабе Хаганы, где Игаль Ядин не мог обходиться без него при планировании операций. В 1950 году — в возрасте 29 лет — он был уже полковником.

Начальник самого престижного французского военного колледжа, куда Ярив был направлен на учебу, попросил израильского офицера не являться на занятия в военной форме. «Вы слишком молодо выглядите для своего звания, и у ваших коллег может развиться чувство неполноценности», — сказал он курсанту, казавшемуся даже моложе своих лет.

Несмотря на моложавый вид Ярива, каждый, кто к нему приближался, сразу ощущал воздействие его личности. Спокойный, как астроном, вежливый и внимательный в отношениях с людьми, он выделялся сосредоточенностью умственной воли. Его гибкий интеллект, нацеленный на максимальное использование внутренней энергии, наиболее полно реализовывался в творческом действии.