Читать книгу - "Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году - Дэвид Гланц"

6. Приказ об отрядах заграждения и наведения порядка в тылу не выполняется. Дисциплина марша не соблюдается. Одиночные машины без руководства и без конкретной необходимости сотнями катают по дорогам, обгоняя друг друга и нарушая нормальное передвижение. Бойцы одиночками и целыми толпами бродят в тылу, не находя себе места».[277]

Курочкин заканчивал свой анализ рядом жестких инструкций, призванных исправить указанные недостатки. Многочисленные приказы и доклады генерал-майора В.И. Виноградова, командира 7-го механизированного корпуса, и генерал-майора И.П. Алексенко, командира 5-го механизированного корпуса, уточняют жалобы Курочкина, включая резкое осуждение Виноградовым «преступного» пренебрежения командиров мерами эвакуации танков с поля боя.[278]

Генерал-майор А.В. Борзилов, начальник отдела боевой учебы управления бронетанковых войск Красной Армии, позже подытожил штабные оценки эффективности тех двух корпусов:

«Штабы [5-го и 7-го механизированных]… корпусов работали плохо и медленно, и, что еще хуже, многие машины [танки] попали в руки противника из-за неисправностей. Ни дивизии, мехкорпуса, армии, ни фронт не организовывали ремонта и эвакуации. Не было ни запчастей, ни резины [шин], а снабжали ими плохо. У мехкорпусов не было никакой авиации, и вследствие этого они были слепыми и иногда… лишенными связи».[279]

4 августа 1941 года генерал-майор Б.С. Васильевич, исполнявший тогда обязанности командира 7-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса, доложил управлению бронетанковых войск Красной Армии о боевых действиях своей дивизии за первые пять недель войны. В отличие от многих других дивизий, дивизия Васильевича была почти полной численности, имея 98 процентов требуемого личного состава и 60–80 процентов старших и младших офицеров. В число ее 348 танков входили 51 KB и 150 Т-34. «Ахиллесовой пятой» 7-й танковой дивизии была ситуация со снабжением. Когда она начала выдвигаться в боевые порядки, то имела лишь один-полтора боекомплекта 76-мм снарядов, вовсе не имела бронебойных снарядов для своих танков, располагала всего тремя заправкам бензина и единственной заправкой дизельного топлива. Путаные приказы требовали от дивизии передислоцироваться за первые два дня войны поочередно в три новых района сосредоточения. Учитывая эти чрезмерные передвижения, горючее иссякло быстро, и дивизия вскоре лишилась подвижности к югу от Гродно.[280]

Эти отрывочные донесения о положении и ретроспективные анализы более чем адекватно запечатлели судьбу механизированных корпусов Западного фронта. Они четко описывают состояние корпусов на 22 июня и уменьшение их боеспособности, которое в конечном итоге привело к практически полному уничтожению их менее чем за две недели боев.

Подробные доклады войск Юго-Западного фронта отражают схожие трудности, несмотря на то, что там советские механизированные войска действовали намного успешней, чем их коллеги на других фронтах. Довольно полное собрание боевых донесений отдельных механизированных корпусов и танковых дивизий за начальный период войны описывает боевые действия и проблемы этих соединений. Например, первым из механизированных корпусов Юго-Западного фронта вступил в бой 15-й механизированный корпус генерал-майора И.И. Карпезо, который 23 и 24 июня нанес удар по южному флангу немецкой 1-й танковой группы севернее города Броды. Анализ боя, сделанный 28 июня полковником Ф.Г. Аникушкиным, командиром 37-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса, описал состояние его дивизии во время этих неудачных советских контратак. После обзора недели боев, он делал вывод: «37-й мотострелковый полк к выполнению очередных задач не готов… боевая материальная часть вследствие неправильного ее использования с 22 по 26.6.41 г. начинает в большом количестве выходить из строя и требует просмотра».[281]

Чуть позже основательный доклад генерал-майора Д.И. Рябышева, командующего 8-м механизированным корпусом, представил обширную хронику неудачных действий этого корпуса во время тяжелых контрударов к северу от Бродов против немецкого XLVIII танкового корпуса. Рябышев отметил, что его корпус «до начала боев прошел в среднем 496 км, оставив на дорогах за время маршей до 50 % наличной боевой материальной части».[282]Доклад Рябышева заканчивался следующими выводами:

«1. Корпус к началу войны полностью материальной частью по штату не был укомплектован. (Пример: положено по штату танков „КВ“ — 126, „Т-34“ — 420; состояло в наличии на 22.6.41 г. танков „KB“ — 71 (из них в ремонте — 5), а танков „Т-34“ — 100. Обеспеченность танками новых марок — 25–30 %.)

Водительский состав боевых машин „KB“ и „Т-34“ в своем большинстве имел стаж практического вождения от 3 до 5 часов. За весь период существования корпуса боевая материальная часть и личный состав полностью на тактические учения не выводились и не были практически проверены как по вопросам маршевой подготовки, так и по действиям в основных видах боя. Тактическая сколоченность проводилась не выше масштаба роты, батальона и частично полка.

Это явилось одной из основных причин слабости в организации управления на марше и в бою в звене дивизия-полк.

2. В период с 22 по 26.6.41 г. корпус совершал напряженные „сверхфорсированные“ марши без соблюдения элементарных уставных требований обслуживания материальной части и отдыха личного состава и был подведен к полю боя, имея до 500 км пробега боевой материальной части.

Из-за этого 40–50 % боевых машин было выведено из строя по техническим причинам…

5. Отсутствие взаимодействия корпуса с авиацией, работающей на данных направлениях, лишало корпус прикрытия с воздуха и не позволяло уточнять положение и характер действий противника в наиболее ответственные моменты на главных направлениях.

9. Отсутствие эвакуационных средств в корпусе и неорганизованность службы эвакуации фронтом и армией приводило к большим ненужным потерям в материальной части, а отсутствие запасных ходовых частей вынуждало большое количество материальной части оставлять на месте без оказания технической помощи.