Читать книгу - "Буденный - Борис Соколов"

В этом бою Климент Ефремович едва не погиб. Когда в тылу полештарма с южной стороны Отрады появились неприятельские конники, Ворошилов во главе эскадрона бросился в атаку. Несколько белогвардейцев ринулись на Ворошилова. Впереди несся один с пикой в руках. Ворошилов выстрелил в него, но промахнулся. Врангелевец ударил Ворошилова пикой. Казалось, смерть неизбежна. Но воинское счастье и в этот раз не изменило Клименту Ефремовичу. Острие пики завязло в толстой бурке, которая была на Ворошилове. Раздалось несколько выстрелов. Белогвардеец свалился с лошади мертвый. Стрелял красноармеец Шпитальный.

В тяжелом бою за Отраду красные конники показали чудеса героизма и храбрости. Командир эскадрона связи С. М. Заславский, о котором я писал выше, в самую тяжелую минуту атаковал ворвавшегося в село противника, врезался в середину колонны и лично зарубил несколько белогвардейцев. Преследуя противника, С. М. Заславский с бойцами освободил попавших в плен трубачей, перевязочный пункт, кухню Особой кавбригады и захватил три вражеских пулемета…

Ценой героических усилий многих бойцов и командиров, ценой многих жизней нам удалось сдержать натиск белогвардейских войск под Отрадой».

Таких эпизодов в мемуарах Буденного немало. Хотя их драматизм и пафос в немалой степени добавлены умелыми литобработчиками, не приходится сомневаться, что бои в Северной Таврии шли жестокие и Семен Михайлович проявил в них недюжинную храбрость. Положение красных осложнялось тем, что их противники широко использовали броневики, танки и аэропланы, которые летали над конниками и забрасывали их бомбами. У Первой конной не было ни броневиков, ни авиации – перед наступлением их передали в распоряжение других частей. 2 ноября Буденный обратился к Фрунзе со следующей запиской:

«Первая Конармия выполняет вашу директиву в тяжелых условиях отсутствия в армии автоброневиков и авиации. Несмотря на все усилия, просьбы, техника не была доставлена до сих пор, и борьба проходит в неравных схватках. Теперь у противника огромное количество автоброневиков и аэропланов. Топографические условия и погода благоприятствуют для пользования авточастями. Беспрерывное курсирование автоброневиков противника лишает кавдивизии возможности полностью выполнять боезадачи; бомбометание с аэропланов, группами летающих над конными массами, ничем не парализуется с нашей стороны. За всю операцию над нашим расположением не появился ни один наш аэроплан».

Все это позволило белым пробиться через боевые порядки Первой конной и 3 ноября организованно уйти в Крым. В мемуарах Буденного говорится: «Последние вражеские части покинули Северную Таврию и перешли в Крым по Чонгарскому мосту. Мост горел. Передовые эскадроны 6-й кавдивизии сумели прорваться сквозь огонь по мосту на противоположный берег Сиваша, но, встретив там особенно упорное сопротивление врангелевцев, вынуждены были отойти… Главный костяк врангелевских частей – офицеры были смертельными нашими врагами и дрались с большим упорством и ожесточением… Преследуя отступающих, 6-я кавдивизия первой вышла на Чонгарский полуостров. Здесь были подготовлены противником бетонированные окопы, прикрытые проволочным заграждением. Если бы сюда подоспела хоть одна стрелковая дивизия и заняла эти окопы, она преградила бы путь врангелевцам в Крым. Но наша пехота не поспевала за уходящим на повозках противником. С 30-й дивизией у меня не было связи. И шедшие непрерывным потоком вражеские подразделения с броневиками и тяжелой артиллерией оттеснили нас, заняли окопы и укрепились в них…»

Сражения тех дней, в том числе ожесточенный бой, который полештарму Первой конной пришлось вести в селе Отрада, запечатлел на пленку кинооператор Эдуард Тиссэ, снимавший впоследствии фильмы Сергея Эйзенштейна. Он вспоминал: «Я продолжал снимать до той минуты, пока кавалерия белых не подошла вплотную к мельнице, где я находился. Красная кавалерия перешла в контратаку. С большим трудом с киноаппаратом мне удалось сойти вниз, где меня подхватили на тачанку…»

Теперь посмотрим, как те же бои в Северной Таврии виделись со стороны белых. П. Н. Врангель писал по горячим следам в статье, опубликованной в газете «Южные вести» в конце 1920 года: «Стратегический план большевиков, благодаря хорошо поставленной у нас агентуре, был нам заранее известен… Он состоял в том, чтобы главной массой своих сил, именно 6-й и 1-й кавалерийской армией Буденного… прорваться в тыл Русской армии, захватить перешейки и отрезать ее от Крыма». Собственные контрмеры главнокомандующий Русской армией в той же статье изложил следующим образом: «В ночь с 17 на 18 октября (30–31 октября), заслонившись с севера конным донским корпусом, удачно отбивавшим атаки 2-й Конной армии противника, наша ударная группа неожиданно подошла к расположившимся на ночлег в районе Сальково красным…. На рассвете 18 октября (31 октября) наша группа неожиданно атаковала красных, прижав их к Сивашу».

В мемуарах Врангель описал завершающее сражение в Северной Таврии гораздо более подробно: «Согласно директиве красного командования, противник 13 октября переправился в никопольском районе частями II конной армии, с временно приданными ей пехотными дивизиями. В дальнейшем II конной армии Миронова была поставлена задача стремительно ударить на юг в направлении станции Сальково. IV армия из района Орехов – Александровск двинулась всей массой пехоты в направлении Васильевка – Тимашевка для нанесения удара главным силам Русской армии с северо-востока. XIII армии, занимавшей линию Бердянск – Пологи, ставилась задача овладеть Мелитополем. Главный удар должен был быть нанесен из каховского плацдарма частями I конной и VI советских армий, причем в то время, как VI армия должна была наступать на юг в общем направлении на Перекоп, I конная должна была бить по нашим главным силам в районе Серогоз, стремясь прорваться к Салькову и Геническу. Закончив сосредоточение, противник 15 октября перешел по всему фронту в решительное наступление.

Ко времени моего прибытия в Джанкой части генерала Кутепова и генерала Абрамова уже третий день вели бой. Мороз все крепчал, десятилетиями Крым не видал в это время года таких холодов. Количество обмороженных беспрерывно росло. Люди кутались в первое попавшееся тряпье, некоторые набивали под рубахи солому… Несмотря на всю доблесть войск, Корниловская дивизия была оттеснена от Н. Рогачека, противник прочно закрепился на левом берегу реки и стал распространяться на юг. Потеснены были 15 октября и части 2-го корпуса наступавшим из каховского плацдарма противником. Отсюда должно было ожидать главного удара красных.

Я передал в распоряжение генерала Абрамова бывшие в моем резерве 1-ю и 2-ю донские казачьи дивизии, приказав им ударить в тыл действовавшей со стороны Н. Рогачека II конной армии красных, стремясь отрезать ее от переправ. Одновременно я приказал генералу Кутепову, заслонившись с севера Корниловской дивизией, всеми силами ударной группы, сосредоточенной в районе Серогоз, обрушиться на каховскую группу красных.

16 октября мороз с утра достиг 14 градусов. Спустился густой туман. В нескольких шагах ничего не было видно. К вечеру поступило донесение от 2-го корпуса, что части последнего, теснимые противником, продолжают отходить к Перекопу. Крупные массы конницы красных, обтекая правый фланг 2-го корпуса, быстро продвигались на восток, I конная армия красных всей своей массой двинулась в тыл нашим армиям, стремясь отрезать их от Крыма. Между тем генерал Кутепов медлил. В течение целого дня 16-го он продолжал оставаться в районе Серогоз. Я по радио передал ему приказание спешно двигаться к Салькову, стремясь прижать прорвавшегося противника к Сивашу. Однако было ясно, что противник успеет подойти к перешейку прежде, нежели части генерала Кутепова туда прибудут. Противник двигался беспрепятственно и ожидать его в районе Салькова можно было к вечеру 17-го. Укрепленная позиция, прикрывшая выходы из Крыма, была занята лишь слабыми караульными командами. Красные части с налета легко могли захватить сальковское дефиле, прервав всякую связь Крыма с армией. Необходимо было спешно занять дефиле войсками.