Читать книгу - "Империя Хаоса - Грегори Киз"

– Поскольку у нас не официальный научный совет, то я буду краток. Как я уже упомянул, признавалось существование двух видов сил – одни уменьшаются обратно пропорционально расстоянию, а вторые остаются неизменными. Те из них, которые, как гравитация, считаются сотворенными Богом, должны поддерживать и сохранять границы материальной Вселенной и объекты, в ней находящиеся. Если бы гравитация не уменьшалась с расстоянием, то вся материальная Вселенная очень быстро слиплась бы в один клубок. Абсолютные сродства, считается, управляются напрямую самим Богом, а Бог всеведущ и вездесущ. Из этого следует, что Он не может зависеть от сродств, имеющих границы. Это нарушило бы Его условия существования – всеведение и вездесущность. Что я хочу этим сказать? Если допустить, что Бог зависит от света, посредством которого Он передает информацию из той своей части, что находится на Юпитере, в ту, что на Земле, то нельзя считать, что Он всегда и обо всем знает, а это противоречит истине. Считается, что malakim, как и животный дух, и душа человека, создаются абсолютными сродствами, и потому они стоят к Богу ближе, нежели материя.

– Но вы с этим не согласны? – спросил Линней.

– Не согласен на основании двух взаимосвязанных причин. Во-первых, ни одно из известных нам сродств не является абсолютным. Даже сродство, позволяющее сообщаться между собой эфирографам, ослабевает с увеличением расстояния между ними. Истинно абсолютные сродства существуют чисто гипотетически, опытным путем они не были обнаружены. Исходя из этого, можно предположить, что между сродствами, имеющими границы, и абсолютными существует великое множество иных и самых разнообразных сродств. Их ослабление с увеличением расстояния происходит не столько в плоскости геометрической, сколько арифметической, и они являют собой те силы, которые действуют между так называемым ограниченным и безграничным.

– По принципу философской ртути? – спросила Адриана.

– Именно Я думаю…

В этот момент Бретой неожиданно взвизгнула.

– Эмили! – укоризненно произнесла Адриана.

– Ах, простите, мадемуазель. Но это как раз. – Она бросила взгляд в сторону Линнея, который чуть заметно кивнул в знак одобрения. – Как вам известно, – продолжила Бретой, – мсье Линней и я как раз работаем над систематизацией malakim…

– А я думала, вы балуетесь анатомией, – несколько томно обронила Елизавета.

– Елизавета! – оборвала ее Адриана.

Цесаревна улыбнулась, как ни в чем не бывало.

– Продолжай, Эмили, – сказала Адриана.

Эмили густо покраснела, но продолжила:

– Мы изучали копии ньютоновских записей, тех самых, что он вел в Праге. На полях было очень много заметок, которые он делал, наблюдая за животным духом. А сам текст, несомненно, являлся ключом к истинно божественной науке. В нем содержалась формула, которая позволяла создавать устройства, посредством которых malakim могли действовать в материальном мире. Эти записи, их содержание в некотором роде перекликается с тем, что он говорит, – Эмили кивнула в сторону Ломоносова. – Простите меня, мсье Ломоносов, я не хотела вас перебивать, но, кажется, ваша идея объясняет записи Ньютона. Думаю, я вижу в ней ключ к математической формуле отражающей природу malakim. И, мадемуазель, ваши собственные работы…

Она замолчала, вдруг забеспокоившись, словно открыла тайну, которую не должна была открывать. Но Адриана неожиданно вспомнила… вспомнила ту формулу, над которой она работала много лет назад и которую однажды она увидела почти полностью. Формула могла объяснить ей природу ее необычной руки, природу обитателей эфира и многие иные предметы и явления, скрытые от глаз человеческих.

И вот сейчас все сошлось ее расчеты, эксперименты Ньютона, интуитивные прозрения Ломоносова. Она на краткое мгновение увидела, куда это все ведет, – к знаниям, от которых она отказалась много лет назад. Возвращает ее к тайне manus oculatus, к загадке природы Бога и Вселенной.

И ее охватил какой-то дикий ужас, она боялась не только за себя, но за каждого кто находился рядом с ней. Когда-то она встала на путь познания, тогда она была одна, и ее остановили. Остановили с помощью тонкого обмана и соблазна, но твердо и хладнокровно.

Нет сомнения, их снова остановят, и остановят окончательно. Она сказала серафиму, что не отступит перед лицом смерти, поддавшись страху. Но сможет ли она взять на себя ответственность за жизнь своих учеников?

Отстранение наблюдала она за молодыми людьми, которые возбужденно обсуждали научные идеи, неожиданно сошедшиеся в одной точке, и пыталась найти ответ на вопрос: как уберечь их от гибели.