Читать книгу - "Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин"

«…Приезжая в Беловежскую Пущу, бровастый охотник усаживался в „уазик“ со снятым лобовым стеклом, выставляя вперёд карабин, принимал стаканчик любимой перцовки и включал зажигание. Долго потом егеря находили на лесных дорогах расстрелянных или задавленных оленей, косуль, кабанов…» — так поведал в «Собеседнике» о «королевской» (генсековской) охоте секретарь Украинской экологической ассоциации Владимир Борейко.

В тот год им вручали награды почти одновременно: Маршалу Советского Союза Брежневу и капитану 3-го ранга Саблину. Первому — украшенную бриллиантами «Маршальскую звезду», второму — томпаковую офицерскую звезду «За службу Родине в ВС СССР» III степени: Родине он служил в океане на большом противолодочном корабле «Сторожевой».

Этим двум звёздам суждено было разное: одной — бриллиантовой — бесславный закат, другой — медно-цинковой — долгое затмение…

А пока Брежневу прилежно рукоплескали. В гуле хорошо организованных оваций потонул гневный грохот железа. То стучали костылями по батареям водяного отопления безногие фронтовики в Московском госпитале инвалидов войны, что на Преображенской заставе.

По «Маяку» только что передали сообщение о награждении Брежнева высшим полководческим орденом Победы. Сначала стала бить одна палата, к ней присоединилась другая, третья, и вот уже все этажи зашлись от грохота. Били в гулкий металл от обиды и возмущения те, чьи боевые ордена вобрали в себя цвет крови своих кавалеров… Набатный бой этого протеста не донёсся до слуха четырежды звездоносного, зато был услышан в высоких инстанциях. Госпиталь на Преображенке расформировали в считаные дни…

Нет, в те безгласные годы молчали не все. И Валерий Саблин явно из породы гневных фронтовиков, даром что в 1941-м ему было всего три года…

В 1975-м он служил на Балтике, я — на Севере. Мы были коллегами, корабельными замполитами: он — на сторожевом корабле, я — на подводной лодке. В морях мы не встречались, на берегу тоже. Фамилию его я услышал поздней осенью. Командир мой вполголоса рассказал о невероятном.

…На второй день ноябрьских праздников из парадного строя военных кораблей в Риге самовольно вышел ВПК «Сторожевой» и двинулся в открытое море. Замполит арестовал командира, занял его место на мостике и повёл корабль в нейтральные воды. Там он обратился по радио к руководителям страны с неким революционным воззванием. Поднятые в воздух самолёты остановили «Сторожевой» предупредительными залпами. А когда командиру удалось освободиться, он, поднявшись на мостик, тяжело ранил из пистолета своего заместителя по политической части — Саблина — и вернул корабль в базу.

Трудно было поверить, что вся эта история разыгралась в наше время, на нашем флоте.

Потом в кают-компании толковали разное. Мол, содеял это душевнобольной, которого вовремя не распознали. «Никак нет, — утверждали другие, — Саблин — внук того самого белогвардейского адмирала, что отказался в восемнадцатом выполнить приказ Ленина о затоплении Черноморского флота под Новороссийском; его завербовала шведская разведка, и потому он пытался угнать корабль в Стокгольм». Третьи уверяли, что-де сделал он это назло командованию, так как служба у него не пошла; задержали звание, не давали квартиру — вот и решил сразу всем отомстить.

Впрочем, нашли тогда для себя довольно удобное объяснение — авантюра. Ломать голову над смыслом происшедшего было некогда: мы собирались на боевую службу — в океан, далеко и надолго. Да мало ли авантюристов на белом свете…

И всё же зарубка в памяти осталась — «Саблин». Не забылось это имя и на флоте. Время от времени оно всплывало в досужих разговорах, в узком и доверительном кругу, оно обрастало подробностями, вероятными и невероятными, и с каждым годом «эпохи застоя» произносилось со всё более сочувственными нотками. При этом все знали, что Саблин расстрелян, экипаж расформирован, корабль сослан в моря, от Балтики весьма отдалённые, и толковать на эту тему весьма не рекомендуется.

Я вглядываюсь в старое фото: иллюминированные корабли стоят друг за другом в парадном строю; сквозь вечернюю мглу проступают силуэты башен Старой Риги. Снимок сделан 7 ноября 1975 года… Головным стоит как новейший и наисовременнейший большой противолодочный корабль Балтийского флота «Сторожевой». Своё имя он унаследовал ещё от порт-артурского миноносца, которым блестяще командовал будущий адмирал Непенин, последний командующий дореволюционным Балтийским флотом…

Я всматриваюсь в силуэт «Сторожевого» так долго, что корабль начинает чуть покачиваться на даугавской волне и стоп-кадр оживает, будто пущенная кинолента.