Читать книгу - "Крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной. Битва за Орел - Егор Щекотихин"

В течение ночи на 29.07.43 г. саперный батальон навел три переправы через р. Орс. 30 мсбр, сломив сопротивление противника, овладела Дулебино, Струково и тем самым обеспечила переправу танковых бригад без принятия ими боя».

Преодолевая упорное сопротивление противника, Свердловская бригада во взаимодействии с Пермской танковой и 30-й мотострелковой бригадами к 8.00 29 июля овладела районом Колонтаево, Сухочево, Однощекино и вышла к реке Нугрь на участке Вознесенский — Кулики.

* * *

Из воспоминаний Героя Советского Союза Василия Зайцева:

«Заместитель начальника штаба бригады по политчасти капитан Иванов настойчиво просил командование бригады назначить его вместо погибшего Рахматулина командиром 1-го танкового батальона. И его просьбу удовлетворили. Как бывший командир танковой роты, он имел боевой опыт, хорошо знал личный состав батальона, а танкисты батальона тоже хорошо знали и уважали нового командира. Обходя после вступления в новую должность подразделения, Иванов зашел к ремонтникам и обратил внимание на танк с разорванным стволом пушки. Возле танка сидел худой белобрысый немец. Увидев капитана, он вскочил и на ломаном русском языке начал слезно просить, чтобы его оставили в живых. На вопрос Иванова, чем вызван такой панический страх, немец сказал, что командиры его части рассказывали солдатам, что им противостоит «дикая дивизия черных ножей», сформированная якобы из коммунистов-головорезов, безжалостно отрезающих захваченным в плен немецким солдатам головы этими ножами. Вот он и боится, что его, попавшего в плен в разведке, ожидает такая участь. Рассмеявшись, комбат сказал: «Что за лживой пропагандой забивают ваши головы нацисты? Они умудрились даже клеветнически спекулировать на подарке златоустовских металлургов, изготовивших добровольцам красивые ножи для бытовых нужд. За этими нелепыми баснями скрывается стремление фашистов приписать нам без всяких оснований присущие им самим варварство и бесчеловечность, за которые они ответят перед народами».

29 июля нашей бригаде была поставлена задача: форсировать реку Нугрь во взаимодействии с 30-й мотострелковой и 243-й танковой бригадами, овладеть деревней Борилово и далее наступать в направлении населенного пункта Вишневский. Село Борилово размещалось на высоком берегу и господствовало над окружающей местностью, а с колокольни церкви она просматривалась на несколько километров в окружности. Все это облегчало противнику ведение обороны и затрудняло действия наступающих подразделений бригады.

В направлении Борилово — Чурилово был выслан в разведку танк Т-34 и шесть автоматчиков под командованием лейтенанта Борцова. Комбат капитан Иванов обошел изготовившиеся к бою экипажи танков. Узнав, что в составе экипажа танковой роты лейтенанта Бездушного есть его однофамилец — башенный стрелок Иванов Иван Порфирьевич, капитан сказал ему: «Ну, тезка, не посрами фамилию Ивановых, на которых, как говорят в народе, русская земля держится. До встречи в Берлине».

В 20.00 29 июля после 30-минутной артиллерийской подготовки и залпа гвардейских минометов бригада во взаимодействии с Пермской танковой и 30-й мотострелковой бригадами приступила к форсированию реки Нугрь. Под прикрытием танкового огня первой, как и на реке Орс, форсировала реку Нугрь рота старшего лейтенанта А.П. Николаева, захватив южную окраину села Борилово. Бойцы прощупали дно реки и обозначили брод, по которому прошли три танка, поддержавшие автоматчиков в бою. Умело руководил сражением, находясь в боевых порядках, командир батальона капитан Фирсов. К утру 30 июля батальон при поддержке танков, несмотря на упорное сопротивление противника, овладел селом Борилово. Все подразделения бригады сосредоточились в Борилово. При форсировании реки особенно отличился комсорг первой мотострелковой роты старший сержант Луценко, принявший на себя командование после гибели командира роты лейтенанта Бессонова, и комсорг роты противотанковых ружей лейтенант Верховец.

Вскоре вернулся из разведки танк лейтенанта Борцова. На броне лежало тело погибшего командира. Вот что рассказал о выполнении задания механик-водитель Северенчук: «После Борилово я повел танк на максимальной скорости, чтобы противник не мог вести прицельный огонь по машине и расположившемуся на броне десанту. Проскочили две деревни, ведя наблюдение за боевыми позициями немцев, и остановились в поле… Лейтенант Борцов дал команду возвращаться к своим по той же дороге. На обратном пути танк сильно обстреливали из всех видов оружия. Я таранил какие-то строения, выстроенные на нашем пути баррикады из бочек, не задумываясь, что они могут быть минированы. Когда увидел разрушенный мост через реку Нугрь, остановил танк, ожидая команды лейтенанта, но ее не последовало. Я повернулся и увидел его лежащим в крови на боеукладке танка. Принимаю решение возвращаться в Борилово… Танк комбата стоял у церкви.

Я доложил капитану Иванову обо всем. Он поблагодарил за разведку и приказал похоронить лейтенанта Борцова, а начальнику штаба батальона старшему лейтенанту Королькову приказал представить лейтенанта Борцова и весь экипаж к правительственным наградам за отлично проведенную разведку».

Итоги третьего дня сражения

Подводя итоги третьего дня наступления группы Баданова, которая в этот день практически в полном составе была втянута в боевые действия, следует отметить, что этот день стал переломным, но не ключевым в Бориловском сражении.

Танковые и мотострелковые части в этот день с огромными трудностями преодолели, казалось, неприступный первый рубеж обороны врага — речушку с коротким названием Орс. Весь день в долине реки шли бои за переправы, особенно в ее нижнем течении, с тем чтобы оказаться на южном берегу. Особенно ожесточенные бои развернулись за ключевые командные высоты, а также за крупные — узловые — населенные пункты, обеспечивающие надежную и прочную оборону врага. Это Щигры, Дулебино, Сурьянино, Ветрово, Руднево и другие села, деревни, поселки, хутора, которые густо расположены, буквально на каждом километре, в междуречье Орса и Нугря.

О противостоянии нашему наступлению повествует рапорт командира 59-го моторизованного полка 20-й танковой дивизии вермахта:

«Это были самые тяжелые бои, которые перенес 59-й моторизованный полк с 1941 года. От 10 до 30 танков противника и многочисленная пехота противостояли нашему полку. Все атаки русских отражались, хотя имели место отдельные прорывы танков. Тем не менее танковые батальоны 26–28 июля вели бои под Ветрово и на высоте 233,0.

Два батальона 59-го полка были уничтожены, а один батальон по нескольку раз отражал атаки, но удерживал свои позиции, несмотря на потери всех противотанковых средств. Он оставался на позициях даже тогда, когда танки противника проходили через них. Потребовалось собрать все силы и средства, чтобы ликвидировать прорыв русских танков.

К началу отступления сил почти не было, отходили уже ночью, а наутро вновь начинались контратаки. Это была борьба без перерыва. Вопреки обычному расписанию русские, чтобы помешать отходу, ежедневно пытались прорвать оборону с 18 до 20 часов.

Число подбитых танков в ближнем бою достигло 10. Полк никогда без приказа не оставлял своих рубежей, а контратаковал. В этих боях полк потерял все свои боевые силы.