Читать книгу - "На фронтах Первой мировой - Сергей Куличкин"

Итак, в целом русский фронт на всех театрах военных действий стабилизировался, и, несмотря на довольно неутешительные итоги, не было причин для впадения в полное уныние, потери веры в окончательную победу. Между тем именно пораженческие настроения охватили все круги русского общества, особенно в тылу. Об этом нам придется сказать подробнее, проводя сравнительный анализ событий конца 1915 и 1942 годов на Восточном фронте.

Но начнем с боевых действий. В конце 1915 года после чувствительных поражений активные боевые действия на Восточном фронте постепенно затухли. Действующая армия, как раненый зверь, зализывала раны и с трудом восстанавливала былую мощь. В конце же 1942 года после не менее тяжелых поражений, беспримерных по масштабу и ожесточенности сражений в Сталинграде и на Кавказе Красная армия нанесла врагу такой сокрушительный удар, от которого гитлеровская Германия не оправится больше никогда. После Сталинграда немцы не смогут провести ни одной успешной стратегической операции до конца войны. У них еще будут успехи, как, например, под Харьковом зимой 1943 года, Житомиром в конце этого же года, в Венгрии под Балатоном зимой 1945 года. Но это скорее тактические победы, ни в коей мере не повлиявшие на стратегическую инициативу, которую Красная армия захватила в конце 1942 года.

Именно в это время в полную меру заработал отлаженный механизм, объединивший фронт и тыл советской державы в несокрушимую военную машину победы. То, о чем в конце 1915 года императорская Россия не могла и мечтать. Накануне нового, 1943 года практически всех советских людей на фронте и в тылу охватило предчувствие пусть не скорой, но обязательной победы. Накануне 1916 года в России царило всеобщее уныние. Зараза разочарования, начавшаяся еще летом, охватила всю страну, все сословия, и что самое главное – действующую армию. Предчувствие не только поражения, но и чего-то страшного, неопределенного все больше овладевало русскими умами. И все это разжигалось, подогревалось искусственно так называемыми борцами с самодержавием, ряды которых пополнялись день ото дня. У нас в России всегда ищут виноватого, всегда находят, и уж тогда вешают на него все мыслимые и немыслимые прегрешения, которые с лихвой перекрывают действительные недостатки власти и прикрывают собственную неспособность, расхлябанность, лень и глупость. А уж в борьбе за власть все средства хороши. Именно в конце 1915 года изнутри, не без помощи открытых врагов России из Берлина и Вены и скрытых противников русского царизма в Лондоне и Париже, Вашингтоне начался разгром русской государственности. Невиданная доселе мировая война, конечно, этому способствовала. На мой взгляд, об этом наиболее подробно и убедительно рассказал в своем «Красном колесе» А. Солженицын. Я же позволю себе привести лишь несколько фактов, характеризующих зарождавшуюся в тылу и на фронте смуту.

Невероятную активность развили деятели Государственной думы, буржуазии, интеллигенции, всех так называемых мыслящих сословий России. Действовали они по всем направлениям – политическим, экономическим, идеологическим. Политики немедленно сформировали на думской площадке оппозиционный правительству «Прогрессивный блок», ставивший задачу взятия власти якобы мирным путем. Какая это будет мирная революция, они скоро почувствуют на собственной шкуре. В воюющей стране втягивали в политические авантюры высших чинов армии и флота. А это уже страшно. Вот, например, что заявляет с трибуны Государственной думы новый военный министр генерал АА. Поливанов, сменивший пусть недалекого, но преданного России и престолу Сухомлинова: «На театре войны беспросветно. Отступление не прекращается. Ставка, по-видимому, окончательно растерялась, и ее распоряжения принимают какой-то истерический характер». Поливанов, как известно, был близким другом одного из главных разрушителей царизма А. И. Гучкова. Очень скоро этот же Гучков, якобы как представитель вновь созданного Военно-промышленного комитета, зачастит в Ставку, где близко сойдется с фактическим главнокомандующим генералом Алексеевым. В Киеве другой деятель ВПК миллионер Терещенко очарует генерала Брусилова. Что, генералы не ведали, не понимали, с кем они имеют дело? Ведали. Военный корреспондент при Ставке М. К. Лемке запишет в своем дневнике в ноябре 1915 года: «Меня ужасно занимает вопрос о зреющем заговоре». Так что стоит ли удивляться тому, с какой легкостью все они предали государя императора в 1917 году. Государя императора и его семью не поливал грязью только ленивый, а у него в 1915 году хватило-таки воли разогнать эту говорильню. Приведу любопытную выписку из протокола заседания Государственной думы от 3 сентября 1915 года: «Заседание открывается в 2 часа 51 минуту по полудни под председательством М. В. Родзянко. Родзянко предлагает выслушать высочайший указ о роспуске Думы. (Все встают.) Зачитывается указ. Председатель: Государю императору “Ура!” (Долгие несмолкаемые крики “ура”.) Объявляю заседание Государственной думы закрытым. Заседание закрывается в 2 часа 53 минуты пополудни». Вот так «слабый, нерешительный» царь в 2 минуты разогнал под аплодисменты политиканов. Но это был конец 1915 года, и фронда только набирала силу.

Фронда после разгона Думы сосредоточилась как раз в ВПК, «Союзе земств и городов» (Земгоре), «Особом совещании». Государь император надеялся, утверждая эти структуры на то, что они поднимут общественность, завалят действующую армию всеми видами боевого и материального снабжения. Но цели у господ Гучковых, Терещенко, Рябушинских и далее по списку были совершенно другие. Тот же Рябушинский в августе на заседании промышленников в Москве заявил: «Необходимо вступить на путь полного захвата в руки исполнительной и законодательной власти». На съезде Земгора в сентябре месяце Гучков определил необходимость этой организации «не только для борьбы с врагом внешним, но еще более с внутренним, той анархией, которая вызвана деятельностью настоящего правительства».

Что касается бескорыстности, деловитости и эффективности работы русской буржуазии, о которой так любят особенно сейчас рассуждать неофиты от демократии, то это все очередные мифы. Гора родила мышь. Стоимость любого заказа на предприятиях ВПК превышало стоимость на казенных заводах в десятки, а то сотни раз. Доля их участия в общем оборонном заказе на самом деле оказалась ничтожной. Начальник Главного артиллерийского управления генерал Маниковский в ноябре в открытом письме в газете «Новое время» писал: «От военно-промышленного комитета не получил ни одного снаряда. Эти комитеты “мобилизовали” около 1300 предприятий средней и мелкой промышленности, которые выполнили за войну примерно половину полученных заказов, что составило 2–3 процента от общей стоимости заказов военного времени». На благороднейшие цели обороны Земгор собрал 12 млн рублей, а проклятый царизм ассигновал 560 млн. Еще плачевнее его практическая деятельность: «Даже очень скромные заказы Земгору на 74 млн рублей они сумели выполнить только на 60 %. А им поручались вещи самые простые – изготовить 31 тыс. кирок (получено 8 тыс.), вместо 4,7 тыс. кухонь сделано 1,1 тыс., проволоки требовалось 610 пудов – выработано 70 тысяч пудов. Земцы добились только одного достижения – 100 % заказанной рогожи».

Но это еще полбеды. Эти так называемые общественные структуры, захватившие в свои руки в 1915 году все непосредственное снабжение действующей армии, просто не поставляли туда вовремя, или совсем не поставляли, нужных боевых и материальных средств. Тот же Маниковский утверждает, что в 1915 году промышленность поставила 1,3 млн снарядов среднего калибра, еще несколько сот тысяч осталось с 1914 года, а в войска в первой половине года поступило только 4 млн. Выходит, в деле артиллерийского снабжения хозяйничали какие-то невидимые руки. Кто-то был явно заинтересован в том, чтобы действующая армия терпела поражения из-за нехватки снарядов, в то время как тыловые склады забивались ими под завязку.