Читать книгу - "Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - Олег Туманов"

Но даже этой скудной информации было достаточно, чтобы через два с половиной месяца ФБР разоблачил «мистера Лонга». Для сотрудников контрразведки в Вашингтоне это было трудоемкой и тяжелой задачей, но результат превзошел все их ожидания.

Они начали с того, что подняли из архивов все входящие звонки в советское посольство в январе 1980 года. Достаточно быстро они определили соответствующий звонок между Юрченко и неизвестным американцем, который просил о встрече. Параллельно они изучили записи пункта наблюдения перед советским посольством и натолкнулись на видеозапись 15 февраля. На ней было видно, как американский гражданин заходит в посольство, но отсутствовала запись, как он покидает здание. Куда пропал этот человек? Видимо, речь шла об агенте, который предложил свои услуги КГБ и после вербовки тайно был вывезен из посольства.

К этому времени к расследованию присоединились четыре дюжины самых опытных контрразведчиков. С помощью компьютеров были проанализированы личные дела сотрудников АНБ, после чего был составлен список из ста имен. Одним из этих людей мог быть советский шпион. Для опознания голоса звонящего в особо оборудованном помещении была проиграна запись телефонного разговора совершенно надежным сотрудникам АНБ. Спустя два месяца, когда надежда на успех была почти утеряна, Дональд Бэкон, который слышал запись, объявил:

«Конечно, я его знаю. Это Рон Пелтон».

Спустя девять дней агент ФБР по специальным заданиям Дэйв Фалкнер провел настоящую психологическую атаку на Пелтона в помещении отеля «Хилтон», оснащенном оперативной техникой. Он озвучил Пелтону свою версию о том, как состоялось сотрудничество с КГБ. Пелтон был озабочен множеством собранных контрразведкой фактов, которые говорили против него. Ему ничего не оставалось, как сделать чистосердечное признание.

От этого человека Москве стало известно, что американцам удалось с помощью подводного кабеля подсоединиться к строго засекреченной связи в Охотском море и прослушивать оперативные переговоры наших военных в этой стратегической зоне. За это предательство бывший сотрудник АНБ был приговорен в США к многолетнему тюремному заключению.

В знаменитой истории разоблачения Кима Филби, который работал на советскую разведку почти тридцать лет, при этом занимая высокий пост в британской секретной службе, также серьезную роль сыграли предатели из Москвы. В первый раз разоблачение ему грозило в 1937 году. Перебежчик из Москвы Вальтер Кривицкий^[16] занимал высокий пост в советской разведке и сообщил англичанам, что у русских в Великобритании есть источник, который в соответствующее время работал журналистом в Испании. Филби в то время писал для «Таймс» статьи о гражданской войне в Испании. Абсолютно непонятно, почему британцы не взялись проследить в то время до конца всю информацию.

Вместо этого они двадцать пять лет спустя проявили значительно больше доверия к сведениям перебежавшего сотрудника КГБ Анатолия Голицына. Голицын тщательно подготовился к своему побегу на Запад и собрал все, что могло иметь оперативный интерес для разведки: сведения об агентах, факты в первую очередь о переданных материалах, имена прикрытия, имена сотрудников связи и офицеров легальных резидентур. Как предполагают, его информация предоставила необходимые недостающие факты в досье разведки о Филби, чтобы окончательно определить его в качестве советского агента.

Полковник Олег Гордиевский виновен в разоблачении целого ряда полезных источников в Европе и Южной Америке. Он был сотрудником 1-го управления КГБ и в 1985 году перебежал к англичанам, на которых работал последние тринадцать лет. От последствий предательства в новейшее время также пострадал научно-технический отдел КГБ, когда в Италии и Франции убежали офицеры легальных резидентур и предали агентурную сеть после побега.

Меня предал офицер внешней разведки Гундарев^[17], который бежал на Запад в Греции. Он точно знал, что на «Радио Свобода» есть советский источник, и мог дать некоторые косвенные сведения, ведущие прямо ко мне. Он знал слишком много, и после его побега ведущие офицеры в Москве сразу почувствовали опасность и решили меня вернуть.

23 февраля в СССР по традиции справляли День советской армии и военно-морского флота. Мы в Мюнхене тоже праздновали. Некоторые, как я, служили в ВС. Другие воевали в Армии Власова или в белой гвардии. Кто когда-то служил в армии, имел повод праздновать. В этот день все бывшие служивые собирались в мужской компании и… напивались.

23 февраля 1986 года проходило обычно. После дружеского запоя я вернулся домой достаточно поздно. Там выпил еще стакан водки, заел хлебушком и соленым огурчиком, чтобы как-то нейтрализовать действие алкоголя. Мыслями я был у моих родственников, воевавших когда-то в армии в далекой мне сейчас Москве.

В этом году 23 февраля выпало на воскресенье. Так как понедельник был моим выходным днем, я не торопился спать. Прошедшая неделя была очень напряженной, мне пришлось много работать и утром я собирался выспаться. На завтрак я заказал себе в китайском ресторане неподалеку от «Арабеллы» дюжину блинчиков с мясом, креветками и острыми специями. Эти блинчики, которые значились в меню как «весенние блинчики», были моим любимым блюдом.

В шесть утра телефонный звонок вырвал меня из сна. Не считая такой ранний звонок особенно трагичным ввиду того, что это случалось нередко, я решил, что дело идет о какой-то небольшой проблеме, с которой столкнулась ночная смена на «Радио Свобода». И, хотя это безусловно мелочь, кто-то хочет перестраховаться. Позвонив и информировав шефа, сотрудники снимали с себя ответственность. Редко речь шла о серьезных вопросах, которые требовали немедленного внимания.

Итак, как обычно, я снял трубку и зажег свет в комнате, ожидая один из обычных срочных вопросов: «что нам делать, не можем найти кассету с записью, которую необходимо сейчас пустить в эфир» или что-то в подобном духе. По ту сторону телефона сначала трещало и шумело, но затем я услышал радостный русский говор: «Спишь, редактор? Последние новости слышал?».

Это кто-то выпил, но я скоро его урезоню, подумал я. Тем не менее, веселый голос продолжил:

«Таня родила мальчика. Мальчик здоров и весит четыре килограмма. Мы все ждем тебя на крестины. Бросай все и приезжай. Все тебя ждут».

О, да! Голос звучал весело и радостно. Но меня будто удар хватил.

«Хорошо, приеду», – сказал я и бросил трубку, будто мне обожгли руку.

Это был оговоренный сигнал тревоги. Когда прозвучит предложение «Таня родила мальчика», в соответствии с инструкциями мне следовало «складывать палатки» и немедленно бежать. В качестве маршрута можно было использовать любой из предназначенных для этого каналов побега, не советуясь и не пытаясь до этого связаться с Центром. Нельзя было терять время.