Читать книгу - "Наша союзница - ночь - Анна Старинова"

Наше командование дало наказ Н.Н. Серебрянникову следить за курсом парохода.

– Капитан, да и часть команды не надежны – анархисты. В душу им не влезешь, – напутствовал меня товарищ, выдавший паспорт. Хотя они и остались в составе республиканского флота, но многие из них в трудных условиях могут переметнуться к врагу, да попытаться продать судно со всем его содержимым. Надо быть начеку, ни в коем случае не допустить изменения заданного курса, а в случае вражеского нападения или измены команды не дать захватить чемодана с секретными документами.

Меня еще раз предупредили:

– Помогайте товарищу Серебрянникову!

Инструктаж окончился, мы распрощались и приготовились к отплытию, и вдруг – воздушная тревога.

Вскоре раздались сильные взрывы, пароход сотрясался от падавших в бухту бомб, но ни одна их них не попала в наше судно.

Бомбежка окончилась. Прозвучал отбой.

– По графику нам пора отплывать, – перевела я капитану слова Серебрянникова.

Капитан-анархист внимательно выслушал, мило улыбнулся и ответил:

– Обождем немного!

– Зачем дожидаться другого налета! Мы не заколдованы! Может и в нас угодить. Все надо делать вовремя. Задерживаться нельзя, чтобы на рассвете не заметили судно у республиканских берегов, тогда нас не спасет никакая маскировка, – перевела я слова Серебрянникова.

– Хорошо, пойдем! – согласился капитан.

Мы покинули порт-крепость в темноте. Теперь ветхое грузовое судно было оставлено на волю капитана, его экипажа и небольшой группы пассажиров из интербригады.

– Медленно мы очень идем, – заметил Серебрянников, когда я стояла с ним на капитанском мостике.

Я перевела капитану. Тот махнул рукой и с горечью изрек:

– Судно «Магеллонес» – не пассажирский экспресс, а старое грузовое судно, да еще не очищенное от наросших на нем ракушек. Быстрее невозможно.

Да, судно было действительно тихоходным. Позже нас обгоняли другие корабли, возможно, даже местного (каботажного) плавания.

Первый день был особенно тревожным. Интервенты и мятежники блокировали побережье Испании, и мы на ветхом судне должны были прорвать вражескую блокаду, вырваться к побережью Алжира.

Серебрянников почти не спал, не отдыхал, боясь, чтобы капитан-анархист или его команда (тоже сплошь анархисты) не завернули бы в занятое мятежниками Марокко.

Одетые в самую различную гражданскую одежду, пассажиры выходили на палубу, когда не было поблизости других судов. Они стояли небольшими группами и беседовали, видимо, по национальному признаку: одним говорили на близком испанскому языке – это была самая малочисленная группа – румыны, другие – на совершенно мне непонятном, и, как правило, стоя курили замысловатые трубки. Больше всего было людей славянской принадлежности. Последние вовсе прекращали всякий разговор, когда кто-то был поблизости.

Но вот шедшее сзади судно легло на наш курс и явно стало нас догонять. Дистанция между нами все сокращалась.

Тревога на лице Серебрянникова возрастала. Он точно сросся с биноклем: то смотрел на догоняющее нас судно, то внимательно наблюдал за тем, что творится на море на других направлениях.

– Догоняет! – сказал он с тревогой и досадой и на время опустил бинокль.

Капитан-анархист тоже напряженно всматривался в корабль, шедший сзади с значительно большей скоростью.

– Мне думается, военный, – сказал он взволнованно, а потом добавил, обращаясь к Николаю Николаевичу Серебрянникову:

– Мой друг, прикажите пассажирам немедленно покинуть палубу.

– Хотя нет признаков, что за нами следует вражеский военный корабль, но я сейчас приму меры, чтобы мои пассажиры до особого распоряжения исчезли с палубы, – перевела я ответ Николая Николаевича.

Палуба опустела.

Большой быстроходный корабль с видневшимися уже на палубе пассажирами приближался.

– Нет! Это не военный, – согласился капитан.