Читать книгу - "Польша - "цепной пес" Запада - Дмитрий Жуков"

Существенным был еще один аспект. Одновременно с ростом напряженности и ухудшением германско-советских отношений появились симптомы улучшения польско-германских отношений. В частности, в Германии стихла прежде неистовая антипольская пропаганда. Эти первые симптомы разрядки в напряженных отношениях между Берлином и Варшавой обеспокоили советскую дипломатию. На возможность нормализации отношений между Польшей и Германией в Москве всегда смотрели с подозрением, и тем более после смены власти в Германии. Это отражалось на подходе Москвы к вопросу разрядки в отношениях с Польшей. Разрядка рассматривалась как своего рода проверка для польского правительства: планирует Польша сотрудничество с Германией против СССР или нет.

Летом 1933 года Варшава, ободренная первыми симптомами изменения политики Германии по отношению к Польше, делала первые шаги в направлении урегулирования отношений с Германией. Было очевидно, что попытка одновременно нормализовать отношения с обоими великими соседями — задача очень сложная. Ситуацию дополнительно осложняло резкое обострение отношений между Берлином и Москвой весной и летом 1933 года. Глубокий кризис охватил все сферы сотрудничества недавних партнеров, в том числе военное сотрудничество.

В этих условиях на любые польско-германские контакты Москва смотрела неприязненно, не скрывая своего недовольства, что особенно усилилось после того, как Варшава начала переговоры с Берлином по вопросу заключения договора о ненападении. Это произошло вслед за официальным предложением Германии заключить с Польшей такой договор, поступившим в конце ноября 1933 года.

После продолжавшихся два месяца переговоров 26 января 1934 года в Берлине была подписана польско-германская декларация о неприменении силы. Факт подписания этой декларации вызвал в Европе широкий резонанс. В Москве всерьез задавались вопросом: не кроются ли за польско-германской декларацией иные договоренности? Сталин в день подписания декларации заявил на XVII съезде ВКП (б), что «непредсказуемые зигзаги политики, например, Польши, где антисоветские традиции еще сильны, нельзя исключать». Это был более чем прозрачный намек на польско-германское переговоры, понятый всеми как выражение недоверия к политике Польши, что даже поставило под вопрос запланированный ранее визит в Москву польского министра иностранных дел Юзефа Бека.

В Москве считали, что Польша поддастся нажиму Гитлера и раньше или позже будет вынуждена пойти на сотрудничество против СССР. Ни того, ни другого не случилось, что и стало причиной краха Польши в 1939 году.

Помимо неудачной дипломатической игры на судьбу Польши весьма повлияла ее политика в отношении национальных меньшинств. Как уже отмечалось, в 1918–1920 годы к Польше насильственным путем были присоединены земли Западной Украины (около 5 млн украинцев), Западной Белоруссии (около 2 млн белорусов), а также часть литовской территории с Вильнюсом (100 тысяч литовцев). От Германии к Польше отошли в 1919 году Познаньщина, а в 1920–1921 годах часть земель в Поморье и Верхней Силезии (более 1 млн немцев). В новой Польше проживали также многочисленное еврейское меньшинство (3 млн 200 тысяч человек), русские (100 тысяч), чехи (27 тысяч) и другие более малочисленные национальные группы. В результате треть населения Польской Республики было инонациональным.

Отношения с меньшинствами регламентировал Договор о защите меньшинств, подписанный польским правительством 28 июня 1919 года. Его статьи, уравнивавшие в правах национальные меньшинства с поляками, почти полностью вошли в польскую конституцию 1921 года, а основные из них сохранились и в конституции 1935 года. Однако на деле все эти положения нисколько не соблюдались.

Польскую нацию характеризовали такие черты, как национальный эгоизм и склонность к национальному максимализму. Эти качества помогли полякам добиться возрождения Польши (хотя и не полностью в границах Речи Посполитой), не считаясь при этом с интересами ряда соседних народов. В новых условиях они прежде и больше всего заботились о собственных национально-государственных интересах — об укреплении польского государства, расположенного между Германией и Советской Россией. Опасность предъявления последними претензий на свои бывшие земли заставляла поляков спешить с интеграцией национальных меньшинств, нередко игнорируя их социально-экономические и национальные интересы. Это, естественно, вызывало ответную негативную реакцию меньшинств, оказавшихся в составе Польши вопреки своей воле. В других случаях поляки, считавшие себя хозяевами страны, чувствовали себя ущемленными, прежде всего со стороны еврейского меньшинства.

Украинцы и белорусы в Польше, являясь автохтонным населением, проживали в основном компактно, составляя большинство в нескольких воеводствах, расположенных вдоль границы Польши с советскими республиками — Украиной и Белоруссией. Поляки на восточных землях, по социальному положению главным образом помещики, были в меньшинстве (10 %). На протяжении всего периода разделов Польши поляки не мыслили восстановления своего государства без украинских и белорусских земель. Они считали, что им на этих землях предназначено выполнить культурную миссию — привить элементы «цивилизации» и идеал «Великой Польши» украинцам и белорусам. После обретения независимости польские власти стали проводить на присоединенных землях политику полонизации и планомерную работу по отрыву этих народов от России, признавая, что православное население в культурном и духовном отношении сильно связано с ней.

Правящими кругами не учитывалось, что за 150-летний срок разделов Польши поляки потеряли политическое влияние на эти народы, которые, в свою очередь, утратили привычку считать польскую власть законной и подчиняться ей, что в их памяти остались лишь тяжелые воспоминания о Речи Посполитой, где они подверглись закрепощению и национальному гнету Польская политическая элита, относясь к этим славянским меньшинствам с чувством превосходства, рассматривала возникшие у них национальные движения как надуманные, искусственные и временные.

В подавляющем большинстве украинцы и белорусы были крестьянами (91 %), причем малоземельными и безземельными. Для них главным было решение земельного вопроса. Однако власти нового государства вместо скорейшего проведения аграрной реформы произвели здесь наделение землей поляков — бывших легионеров Пилсудского в целях полонизации восточных воеводств. Аграрная реформа 1925 года не сняла проблемы земельного голода для местного крестьянства. Кроме того, украинцам и белорусам приходилось постоянно сталкиваться с нарушением своих национальных прав в различных сферах. Например, уменьшалось количество национальных школ, вместо них создавались школы с двойным языком обучения, что позволяло преподавать большинство предметов на польском языке. Польская армия также стремилась всеми силами сделать из солдата, принадлежавшего к национальному меньшинству, поляка.

Протестуя в различных формах против польской политики, обострявшей социальные и национальные антагонизмы, украинцы и белорусы все больше стали связывать удовлетворение своих нужд с национальным освобождением. Их интересы становились несовместимыми с интересами польского государства.

Наиболее остро на несправедливые действия польских властей реагировали украинцы, особенно проживавшие в Восточной Галиции и добивавшиеся для нее автономии. В их среде, помимо общественно-политических партий и объединений, возникла Украинская военная организация (УВО). Она совершала террористические акты против представителей властных структур, провела акцию по поджогам и уничтожению польского частного и общественного имущества, заявляя этим об антипольских настроениях украинцев. В ответ власть организовала кампанию усмирения, в которой пострадало 15 тысяч украинцев. Лидеры украинского движения не организовывали открытых выступлений с требованием независимости. По их мнению, его следовало выдвигать только в условиях внешней угрозы польскому государству. До этого момента главной задачей движения они считали дискредитацию польской государственности и власти в глазах населения с целью усилить в нем националистические и сепаратистские настроения.