Читать книгу - "От Дубно до Ростова - Алексей Исаев"

29 июня. В ожидании удара во фланг. В этот день энтузиазм командования Юго-Западного фронта по нанесению контрудара по южному флангу немецкого наступления окончательно угас. Выпущенный штабом фронта боевой приказ № 0025, несмотря на декларированные в преамбуле задачи разгрома «подвижной группы противника», состоял в основном из фраз типа «отойти», «прочно оборонять», «отводится на рубеж». В завершающей части приказа звучали совсем уж странные слова о выводе в резерв механизированных корпусов. Активные задачи получила только авиация. Завершающей фразой приказа было сообщение о перемещении штаба фронта из Тарно — поля в Проскуров. Что же произошло? Анализ решений командования фронта показывает, что все мысли М. А. Пуркаева и М. П. Кирпоноса были заняты упреждением удара немцев на юг и сбору механизированных соединений для того, чтобы иметь подвижный кулак для фланговых атак фронтом на восток. Поэтому, например, 15–й механизированный корпус предполагалось вывести из боя с задачей

«быть готовым отразить атаку танков с севера и нанесению контрудара в направлении Нов. Вишневец, Шумск»[228].

Шумск — это городок юго-восточнее Дубно. Перемещение штаба фронта в Проскуров также отмечено желанием быть ближе к войскам, отражающим удар повернувших на юг немецких танковых дивизий.

Тем временем 8–й механизированный корпус продолжал занимать ключевую коммуникацию в тылу немецкого наступления. Франц Гальдер записал в своем дневнике:

«На фронте группы армий „Юг“ все еще продолжаются сильные бои. На правом фланге 1–й танковой группы 8–й русский танковый корпус *так немцы называли 8–й механизированный корпус. — A. И.** глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11–й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада, что при учете больших запасов вооружения и имущества в Дубно крайне нежелательно»[229].

Но, занятое своими мыслями о страшном ударе во фланг и тыл, руководство Юго-Западного фронта не пыталось использовать неожиданно пришедший в руки шанс на изменение обстановки в свою пользу. Дивизии 36–го стрелкового корпуса, находившиеся юго-восточнее и южнее Дубно, не были брошены для содействия группе Н. К. Попеля. 140–я и 146–я стрелковые дивизии находились всего в десятке километров южнее танкистов 34–й и 12–й танковых дивизий, на восточном берегу реки Иква. Они могли быть использованы для удара на Дубно и деблокирования окруженных частей 8–го механизированного корпуса. Однако это сделано не было.

Немцы тем временем были вынуждены от обороны перейти к наступлению с целью освобождения маршрута снабжения XXXXVIII танкового корпуса. Весь день 29 июня бойцы группы Н. К. Попеля обороняли юго-западный сектор окружения, вели бои за Птичье, село на берегу Иквы. И делали это довольно успешно. История 16 танковой дивизии повествует о попытке разгромить группу Н. К. Попеля следующим образом:

«29.06.41 16 танковой дивизии была поставлена задача — уничтожить силы противника, сгруппированные в районе Дубно, продолжая при этом обеспечивать прикрытие с юга. Для выполнения задачи были выделены боевые группы — части, состав которых определялся дивизией в зависимости от той или иной ситуации. В состав боевой группы „Сикениус“ вошли: 2 танковый полк, 1 взвод тяжелой зенитной артиллерии, 1 взвод 2–сантиметровой зенитной артиллерии, II батальон 64 мотопехотного полка. Вечером в 18.00 началось наступление на север по широкому фронту. На пути к Дубно ударной группе пришлось пережить налет русских бомбардировщиков. Волна за волной бомбы ложились на колонны боевой техники. В дыму горящих машин неожиданно послышался выкрик — „газы!“. Это была ложная тревога, однако крик еще более усугубил общее положение. На высотах южнее Дубно танки столкнулись с противником на укрепленных позициях. Находившиеся на оборудованных позициях противотанковые орудия и боевые машины открыли массированный огонь по легким танкам полка. Из-за нехватки боеприпасов приходилось по нескольку раз менять передовые подразделения. И снова замешательство, неразбериха, потери! Неожиданно русские провели пехотную контратаку. Атака наших войск захлебнулась. Приказ к отступлению! Наступали сумерки. Под их прикрытием войска отходили назад. Разместив раненых на броне, колонна отступающей ударной группы собралась на дороге. Неожиданно сверкнули молнии выстрелов, над плотной колонной машин засвистели пули. Из зарослей ржи, заболоченных лугов по обеим сторонам дороги появились русские с огнеметами и бутылками с горючей смесью. Стянувшись к дороге, им удалось вывести из строя 10 танков. Бойцы попытались развернуть орудия, танки, дав задний ход, старались уйти от обстрела. Приказов, казалось, уже никто не слышал, началась беспорядочная стрельба вокруг. Отступление частично перешло в панику. Лишь на короткое время еще раз удалось остановить напор танков и пехоты. Вербу пришлось оставить. Тревога в стане „ежа“! После неудач у Вербы и Дубно появилась опасность прорыва противника. Пехотная бригада, обеспечивавшая охрану со стороны прежних позиций „ежа“, еще ночью в ускоренном темпе покинула свои окопы, заняла северный фронт, вытянувшись по обеим сторонам дороги в сторону Вербы. Бригада готовилась к контратаке неприятеля. Еще на протяжении всей ночи в расположение „ежа“ продолжали входить отдельные отставшие машины и военнослужащие, возвращавшиеся из района Дубно»[230].

Но в целом обстановка оптимизма не внушала. Части 34–й и 12–й танковых дивизий были прижаты к болотистой долине реки Иква и окружены с севера 44 пехотной дивизией, с востока занимающей Дубно 111 пехотной дивизией, с юга 16 танковой дивизией и с запада 57 пехотной дивизией. От остальных частей корпуса группу Н. К. Попеля отделяло уже более 30 км, заполненных людьми в шинелях цвета фельдграу.

К сожалению, дошедшие до нас воспоминания участников дубненских боев Н. К. Попеля и Г. И. Пенежко не являются достоверным источником сведений о подробностях сражения в окружении. «Захватив» в ходе наступления на Дубно начальника штаба 11 танковой дивизии, Попель продолжил в том же духе, «пленив» командира 44 пехотной дивизии. Он пишет:

«Гуров прислал записку: „Штаб фашистского полка приказал долго жить. Взял в плен генерала, командира 44–й пехотной дивизии. Всем гусям — гусь“»[231].

Потом, правда, Н. К. Попель поспешно «убивает» свежеиспеченного высокопоставленного военнопленного немецкой же бомбой. Однако генерал-лейтенант Фридрих Зиберт (Friedrich Siebert), командир 44 пехотной дивизии, в плен не попадал и благополучно руководил соединением до мая 1942 г. Впоследствии он командовал XIII армейским пехотным корпусом, пережил войну и тихо умер в Вюрцбурге в 1950 г. В сторону Дубно Н. К. Попелем была ошибочно «повернута» 14–я танковая дивизия, находившаяся в тот момент у Луцка. И такие эпизоды из его воспоминаний мы можем черпать постоянно. Поэтому по мемуарной литературе можно проследить только общий ход событий. Достоверно только одно: все упомянутые Н. К. Попелем персонажи были реальными участниками боев у Дубно. Среди белых украинских мазанок с соломенными крышами развернулось длившееся несколько дней сражение нескольких немецких дивизий с окруженными советскими танковыми частями. Вкопав оставшиеся без горючего танки в землю, они стали тем «крепким орешком», который преграждал путь развитию немецкого наступления.