Читать книгу - "Тютчев. Тайный советник и камергер - Семен Экштут"

«Но что представляет гораздо меньшее значение и легче поддается оценке, это — любовная интрига бедного канцлера, все еще ожидающая своего завершения. Будущая канцлерша еще не вполне решилась стать таковой и для принятия окончательного решения ожидает в недалеком будущем приезда некоего герцога. Никогда еще не совершалось большей глупости с меньшим увлечением. Что касается согласия мужа, то в этом почти уверены. Он довольно покладист. Он хотел бы только обеспечить себе средства, чтобы провести несколько лет за границей, и для того предлагает своему преемнику купить его имущество за сто двадцать тысяч рублей. Вот в чем настоящую минуту заключается затруднение. Все это издали кажется довольно-таки некрасивым, но при близком общении впечатление притупляется и сглаживается…»^[419]

У Надежды Сергеевны были серьезные основания колебаться перед принятием окончательного решения. Прежде всего, развод означал неизбежную разлуку с детьми от брака с господином Акинфовым: дочери Екатерина и Мария остались бы с отцом. Далее. В качестве супруги камер-юнкера она была официально представлена ко двору: получала приглашения на балы во дворце и принимала участие в торжественных церемониях^[420]. Разведенная же женщина теряла это право, а ее новый муж не мог бы оставаться далее министром, тем более министром иностранных дел. Следовательно, женитьба на Надежде Сергеевне стала бы концом карьеры государственного канцлера. Последнее обстоятельство его бы не испугало. «Князь Горчаков, поставленный в неизбежную необходимость выбора между любимой женщиной и весьма заманчивой для его честолюбия службой, не поколебался: не взирая на свое огромное честолюбие, он в 1838 году вышел в отставку и женился на графине Пушкиной»^[421]. Не подлежит ни малейшему сомнению, что и на этот раз князь Александр Михайлович был способен пожертвовать карьерой ради любви. Трудно себе представить, но из-за этой случайности в истории дипломатии не было бы ни строчки о горчаковском циркуляре 19 октября 1870 года, расторгавшем 14-ю статью Парижского мирного договора 1856 года, ограничивавшую права России на Черное море. Тютчев не получил бы повод написать князю: