Читать книгу - "Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоанн Флетчер"

Третий триумф проводился с элементами юмора. В разыгрываемых сценах сын Митридата Фарнак убегал от Цезаря, а на огромном плакате было написано «Veni, vidi, vici» — «Пришел, увидел, победил», то есть текст сообщения, отправленного Цезарем в сенат и краткостью изложения подчеркивающего быстроту, с которой он одержал победу. В четвертом триумфе — «африканском», отражавшем его последнюю победу при Тапсе над сторонниками Помпея, побежденного и теперь покойного царя Юбу I представлял его четырехлетний сын Юба, а на натуралистических полотнах были изображены римские союзники Помпея, совершающие самоубийство: Катон вспарывал себе живот, тесть Помпея бросался в море, а Петрея пронзали мечом. Хотя имена персонажей не назывались, картины служили неприятным и наглядным напоминанием некоторым в сенате, что основными противниками Цезаря являлись сограждане-римляне. И все же, несмотря на чувства, вызванные у народных масс бесконечными перипетиями борьбы за власть между представителями элитного меньшинства, четыре отпразднованных Цезарем триумфа имели громадный успех, и щедрыми пирами и устроенными с большим размахом развлечениями диктатор склонил народ на свою сторону.

После того как сторонникам Цезаря раздали военные награды, в том числе тщедушному, но необычайно способному шестнадцатилетнему внуку его сестры Юлии, Гаю Октавию (Октавиану), сыновья вассальных царей из Малой Азии и Вифинии устроили пляски с мечами. Среди драматических постановок была показана пьеса ведущего драматурга Децима Лаберия, содержавшая политические выпады против Цезаря, например, такие: «смотри, как легко старик может поскользнуться» или «тот, кого многие боятся, сам должен бояться многих». Цезарь сделал вид, что к нему это не имеет никакого отношения, и за постановку пожаловал автору пять тысяч золотых монет.

На беговых дорожках цирка, специально расширенного по такому случаю, после скачек устроили гонки на колесницах — самые популярные спортивные состязания в Древнем мире. Их очень любила предшественница Клеопатры, Береника II, чьи лошади выиграли гонку на Немейских играх в Греции. Этот спорт также любили римляне, и некоторые прославленные гонщики вызывали такие сильные эмоции, что когда кремировали одного из них, какой-то страстный почитатель бросился на его погребальный костер.

В течение трех дней на Марсовом поле проводились атлетические соревнования, а после них — гладиаторские бои. До постройки в 29 году до н. э. первой в Риме арены они происходили здесь или на самом форуме. Служившие сначала для демонстрации аристократической доблести, они постепенно превратились в кровопролитные схватки, спонсируемые общественными деятелями для получения поддержки со стороны широких масс. После таких зрелищ простой люд шел в забегаловки прохладиться или покупал у торговцев сувенирами выгравированные кубки или терракотовые статуэтки любимых бойцов. Некоторые женщины так увлекались своими кумирами, что наносили им «поздравительные визиты» после успешного выступления. Гладиаторы славились своими сексуальными способностями, и даже жены сенаторов шли на все, желая переспать с таким мужчиной. И пусть весь в шрамах и часто изуродованный, «все же гладиатором он был»^[307]. Даже если их любимца убивали и его тело оттаскивали с арены рабы, изображавшие римского бога Меркурия или египетского Анубиса, его кровь пользовалась большим спросом как заживляющее средство и афродизиак. Даже копье, от которого он принял смерть, использовалось в ритуалах рождения и свадебных обрядах.

Под влиянием различных культур, воспринимаемых разраставшейся Римской империей, варьировались гладиаторские стили от тяжеловооруженных мирмиллонов, обычно выступавших против ретиариев, вооруженных сетью и трезубцем, до эсседариев, сражавшихся на колеснице. Последние появились в римской армии, как считали, по инициативе самого Цезаря, который видел таких воинов в Британии. Были даже гладиаторы-женщины, одевавшиеся как амазонки. Некоторые из них поклонялись Исиде и Анубису. Хотя их критиковали те, кто задавался вопросом, «разве может быть стыд у этакой женщины в шлеме, любящей силу, презревшей свой пол»^[308], у них нашлось много почитателей.

Конечно, триста двадцать пар одетых в серебряные доспехи гладиаторов Цезаря произвели сильное впечатление, как и пара римских аристократов, схватившихся не на жизнь, а на смерть на форуме. Еще в этих спектаклях принимали участие сражавшиеся с дикими зверями бестиарии, североафриканские телегении, которые серповидными стрекалами раздразнивали диких зверей. Для таких зрелищ незадолго до этого проконсул провинции Африка прислал четыреста львов и жирафов.

Все эти мероприятия Цезарь проводил в память о своей покойной дочери Юлии как погребальные игры. Кульминацией представлений стало сражение между двумя армиями, в котором с каждой стороны участвовало до пятисот пехотинцев, тридцать всадников и двадцать слонов. Центральную часть дорожек для гонок на колесницах в цирке освободили, чтобы армии могли сойтись и сражаться. Под конец на искусственном озере, вырытом специально по такому случаю, состоялось морское сражение между многовесельными египетскими и тирскими кораблями.

Под впечатлением увиденного в Египте, где уже давно устраивались пышные празднества, когда власть хотела расположить к себе простой люд, Цезарь украсил весь центр Рима полотнищами галльского полотна, шелка с острова Кос и, по-видимому, хлопковой ткани, впервые привезенной из Индии Александром. Из всей этой дорогой материи сделали навесы, протянувшиеся от особняка Цезаря над Священной дорогой и всем форумом до Капитолия, «и ничто не могло сравниться с такой замечательной декорацией, даже устроенные им гладиаторские игры»^[309]. Под навесами для всенародного пиршества выставили не менее двадцати двух тысяч столов с угощениями из мяса и дорогого морского угря, поставленного из рыбных хозяйств богатого двоюродного брата Цезаря, и громадным количеством прекрасного фалернского вина.

Неудивительно, что народ валом повалил в Рим, дабы не пропустить такое событие. Много приезжих «ночевало в палатках по улицам и переулкам»^[310]. При таком столпотворении неизбежно были пострадавшие. В возникшей давке насмерть затоптали двух сенаторов.

Рим никогда еще не видел ничего подобного, и после блестяще проведенной Цезарем пиаровской кампании, в одночасье сделавшей его знаменитостью, которую поддерживала толпа, сенат оказался совершенно бессильным против диктатора, не имевшего себе равных. Хотя Цицерон произнес несколько хвалебных, но не искренних речей о великих свершениях вернувшегося на родину героя, в то же время намекая, что тот должен как можно скорее восстановить республику, у Цезаря были другие планы. И чтобы их полностью осуществить, он рассчитывал на помощь своей союзницы Клеопатры Египетской. С этой целью Цезарь вызвал ее в Рим, где она пробудет почти два года.