Читать книгу - "Графиня Дюбарри. Интимная история фаворитки Людовика XV - Наталия Сотникова"

«Мадам, я получила ваше письмо от 21 сентября нынче утром. Мне следует поблагодарить вас, ибо оно немного уменьшило тяжесть, сжимающую мое сердце, и заставило меня проронить несколько слезинок. Я раз двадцать бралась за перо, дабы поведать вам о своей скорби, дабы сказать вам, что сердце мое порвано в клочки, разбито, что с того рокового дня, когда он покинул Париж, я страдала, я страдаю более, чем в силах выразить. Но я сочла разумным отложить написание известия вам до того времени, когда смогу привести в порядок чувства своего сердца, сердца, которое хотело бы излиться в ваше, столь полно разделяющее мои страдания.

Последний завет того, которого я люблю и по которому всегда буду скорбеть, согласен с желанием моего сердца: я буду любить вас как сестру, и моя привязанность к вам оборвется лишь с моей жизнью. Малейшее из его желаний суть священное повеление для меня; я хотела бы иметь возможность исполнить все те, которые у него были в последние моменты, и я не пожалею ничего, чтобы выполнить их.

Прошу извинения за свои каракули. У меня ужасные головные боли, которые туманят мое зрение.

Прошу вас, мадам, примите уверения в искренней дружбе, в которой я клянусь вам навсегда. – 30 сентября».

Когда графиня получила это письмо, она вновь собиралась покинуть Лувесьен. Это никак не было связано с ее желанием изменить обстановку и уехать из места, навсегда связанного со счастливыми днями, прожитыми здесь, но теперь населенного тенями ушедших из жизни людей. Необходимость выручать застрявшие в банке драгоценности требовала ее присутствия в Лондоне. Английский ювелир Саймон затребовал с нее по суду две тысячи луидоров, объявленные в качестве вознаграждения за обнаружение драгоценностей, Форт также завел речь об издержках и значительной оплате за свои услуги. Но теперь это путешествие было связано с большим риском. 31 октября 1791 года Законодательное собрание приняло указ против эмиграции, приравнивавший ее к преступлению заговора, наказуемого смертной казнью и конфискацией имущества. Отныне каждое путешествие за границу подпадало под подозрение. Королевские чиновники в муниципалитетах были заменены новыми, исполненными революционного рвения и бдительности, презрения и ненависти к «бывшим» и аристократам.