Читать книгу - "Тамплиеры и ассассины - Джеймс Вассерман"

Определённые взгляды мешали росту секты. Катары отрицали брак как орудие Сатаны. Они испытывали столь сильное чувство неприязни к плотскому влечению, что иногда смеялись над беременными женщинами, говоря, что те носят в себе демонов. Также они утверждали, что женщины, умершие беременными, не могут спастись. Катары отказывались от приёма в пищу продуктов, полученных в результате полового акта, исключением являлась рыба, которая, по их мнению, была беспола. Совершенные жили в суровом безбрачии. В конечном счёте, антисексуальные, антисемейные доктрины катаров способствовали упадку секты, поскольку они препятствовали её естественному пополнению. Ещё один догмат, мешавший росту секты — упорное отрицание материализма. Катаризм предоставлял скудную помощь бедным, которых мало привлекало движение, остававшееся безразличным к улучшению их материального положения или социального статуса. Наконец, в том, как вели себя катары во время гонения, был оттенок лицемерия. Суровый обет, запрещавший Совершенным проливать кровь, вынудил их к тому, что, когда на них напали враги, «хорошие люди» стали полагаться на защиту верующих, которые «теоретически» были менее чистыми.

Со времён проповеди св. Бернара в Лангедоке в 1145 году (он также подозревал катаров в распущенности) Церковь стала предпринимать всё больше попыток побороть ересь: спорадически происходили хорошо организованные поджоги, которые инициировали местные священники, епископы и настороженная часть населения города. Горожан постоянно пугали союзами с нечистой силой, с которой якобы общаются катары. В 1206 году два кастильских священника, епископ Диего де Асеведа, родом из Осмы, и его субприор Доминик де Гусман, согласились прочитать цикл проповедей о простоте и бедности. Эта кампания напоминала странствия святых апостолов в I и II веках нашей эры. Священники путешествовали по всей Франции и спорили с еретиками. В 1207 году Диего де Асеведа вернулся Испанию, а Доминик де Гусман продолжил свои труды и впоследствии основал доминиканский орден.

Убийство папского легата, совершённое в 1208 году по приказу сторонника катаров графа Раймунда VI Тулузского, до такой степени разозлило Иннокентия III, что он организовал поход против альбигойцев и предложил индульгенции всем тем, кто проведёт в нём хотя бы 40 дней. Такой крестовый поход был очень заманчивым предложением, особенно в сравнении с суровыми условиями службы в Святой Земле. Путешествие не требовало особых усилий. 40 дней были достаточно скромной повинностью за то, чтобы получить искупление грехов. Убийство беззащитных еретиков казалось гораздо безопаснее, чем война с арабами. Лангедок был знаменит огромными богатствами, и, в конце концов, Папа дал разрешение на захват собственности тех владельцев, которые поддерживали и защищали еретиков.

Политическое напряжение особенно сказывалось на территории Южной Франции. Оно было вызвано уменьшением власти знатных феодалов и соответствующим ростом власти короля из династии Капетингов. Ситуация осложнялась амбициями местного духовенства и Папы. Нападение на Лангедок с севера лишило власти местную южную знать и открыло путь для распространения власти Капетингов в этом прежде независимом регионе.

Последовала активная военная агрессия. Она длилась на протяжении двадцати лет и превратилась в инквизицию, официально основанную в 1233 году. «Невозможно слишком часто говорить о том, что альбигойский крестовый поход не уничтожил ересь. Они убили нескольких Совершенных, уничтожили нескольких защитников катаров и, таким образом, подготовили действительно эффективное средство гонения на еретиков — инквизицию»^[95]. Григорий IX подписал доминиканцам разрешение на преследование ереси. Он дал им полную власть судить еретиков, предоставил им работу в особых епархиях на юге Франции и назначил в помощь специального папского легата, ответственного за борьбу с ересью.

Считалось, что с ересью можно бороться только одним способом — убивать еретиков. Со смертью человека исчезал и демон, сидящий внутри него. Только так можно было защитить большую часть христиан от немногих служителей дьявола. Всё более тесный союз между церковью и государством напоминал ситуацию, сложившуюся во времена римских гонений на христиан. Клевета сразу же стала удобным и эффективным средством борьбы с врагами. На юге Франции свирепствовали костры инквизиций и сверкали мечи нетерпимых борцов с ересью: более сотни лет они были направлены против катаров. В 1244 году, во время новой военной кампании, на горе Монсегюр пала последняя община катаров. К 1325 году катаризм был полностью уничтожен как особая религиозная форма.

Участие в альбигойских походах было одним из самых постыдных дел тамплиеров. Оно стало костюмированной репетицией их собственного уничтожения. Несмотря на то, что разумные основания можно подыскать всему чему угодно, но ведь в Лангедоке тамплиеры истребляли христиан. И хотя они действовали по приказанию Иннокентия III, их поведение в корне противоречило принципам, на которых был основан орден. Этот средневековый погром исчерпывающе характеризуется легендарным ответом папского легата Арнольда Амори на вопрос, как отличить катаров от католиков: «Убивайте всех, Господь своих узнает». Хотя литературное происхождение этого утверждения оспаривается многими историками, образованный Амори мог цитировать два места из Библии: первое — послание Павла к Тимофею: «Завтра покажет Господь, кто Его, и кто свят, чтобы приблизить его к Себе; и кого он изберёт, того и приблизит к Себе». Здесь Павел цитирует слова Моисея, сказанные накануне битвы^[96].