Читать книгу - "Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой - Александр Больных"

«Сейчас говорят, что мысль о ничейном результате на Востоке уже в 1943 году была только мечтой. Мы не будем теперь говорить о том, было ли это действительно так. Мы, солдаты, не могли судить, существовала ли с политической точки зрения весной 1943 года возможность достичь соглашения с Советским Союзом. Если бы Гитлер был на это готов, то такая возможность, вероятно, полностью не была бы исключена».

Однако Гитлера не привлекала вся эта мышиная возня в виде «местных наступлений», «эластичной обороны», «изматывания противника». Ему требовалась не более и не менее, как очередная грандиозная победа. По его приказу немцы начали готовить решительный контрудар под Курском, чтобы расквитаться за Сталинград, нанести очередное крупное поражение Красной Армии и доказать, что летнее наступление было, есть и навсегда останется прерогативой Вермахта. Они рассчитывали снова перехватить стратегическую инициативу. Предполагалось одновременными ударами с севера и юга срезать Курский выступ и загнать в котёл полтора миллиона бойцов Красной Армии. Операция «Цитадель» должна была стать факелом для всего мира, как высокопарно объявил Гитлер. Впрочем, мы уже не раз имели возможность убедиться, что трескучие фразы и громкие названия слабо повышают боевую эффективность частей и подразделений.

Сами немецкие генералы более трезво оценивали положение. Многие из будущих командиров операции «Цитадель» откровенно не верили в её успех по самой простой причине — недостатка сил. Это были всё тот же фон Манштейн, Модель, Раус, Гот, Гудериан. Между прочим, именно Модель должен был командовать одной из главных ударных группировок, а Раус — обеспечивать действия второй. И можно ли в таком положении рассчитывать на успех операции? Но приказ есть приказ, и немецкие генералы начали готовиться.

Вероятно, определённые шансы на какой-то частичный успех немцы получили бы, если бы начали наступления сразу после окончания Харьковской операции, разумеется, с паузой для отдыха и восполнения потерь. Однако Гитлером к этому времени завладела безумная идея о некоем «чудо-оружии», которое решит исход войны. И он несколько раз приказывал отложить наступление, чтобы войска получили новые танки и самолёты. Не знаю, как назвать слепую веру в то, что 140 «тигров» и 200 «пантер» (хотя танки были действительно очень сильными) сумеют выиграть войну…

Советское командование сполна использовало предоставленную ему передышку. В начале марта — апреля неоднократно обсуждался вопрос о том, переходить в наступление немедленно или занять оборону, обескровить немецкие армии и только потом нанести ответный удар. Все советские генералы сходились в одном — немцы попытаются срезать Курский выступ, поэтому именно здесь следует подготовить эшелонированную оборону и сосредоточить резервы. Между прочим, именно эти высказывания ставят под сомнение заявления о «великолепной работе стратегической разведки». Именно стратегическая разведка ошиблась грубейшим образом, утверждая, что главный удар немцы будут наносить с севера. Впрочем, немецкая разведка, как обычно, сработала гораздо хуже. Немцы даже отдалённо не представляли противостоящих сил. С другой стороны, это была их проблема. Одно из главных качеств военачальника — сосредотачивать в нужном месте и в нужное время превосходящие силы. А потом разгромленный пусть себе причитает: «А их было больше». Советское командование к лету 1943 года этим компонентом полководческого искусства овладело в полной мере.

Зато немецким генералам чувство реальности начало отказывать всё чаще. Мы уже говорили о том, что при составлении плана «Блау» были отброшены в сторону не только идеи блицкрига, но и основные принципы военного искусства. При подготовке операции «Цитадель» произошло то же самое. Да, на какое-то мгновение блеснул свежий луч неординарной идеи, когда Манштейн предложил вместо ударов под основание Курского выступа нанести один мощный удар прямо по его центру и расколоть этот «пень» пополам, прижать советские войска к их собственным минным полям и уничтожить. Но Гитлер отверг это предложение, как и все остальные. Было решено силой проломить советскую оборону в самом её прочном месте, уповая на качество новых танков. А ведь мы помним, что основой тактики блицкрига был поиск самого уязвимого места во вражеской линии, чтобы прорваться именно там. Но всё течёт, всё изменяется.

Кстати, а так ли была оправданна ставка на «тигры» и «пантеры»? Есть такое парадоксальное мнение: «тигр» был лучшей противотанковой самоходкой Второй мировой войны. Свои незаурядные боевые качества наилучшим образом эта машина могла реализовать в обороне. А вот во время наступления на первый план могли выйти минусы: слишком большой вес, недостаточная манёвренность этого тяжёлого танка. Может быть, даже слишком тяжёлого танка. Хотя официально такого класса не существовало, многие немецкие машины можно было отнести к нему.

Был нарушен и ещё один принцип блицкрига — взаимодействие разных родов войск, а потому операция «Цитадель» в конечном счёте вылилась в чисто танковый удар. Для этого были веские причины. Как писал историк Мюллер-Гиллебранд: