Читать книгу - "Возвышение Китая наперекор логике стратегии - Эдвард Николае Люттвак"

Китайские дипломатические провалы в регионе, который вроде бы должен быть естественной сферой китайского влияния, еще более очевидны на фоне возрастающего значения для отдельных стран торговли с Китаем, включая как импорт, так и экспорт, инвестиции, и, в последнее время, туризм. Все эти факторы имеют и глобальное значение, но в Азии они особенно важны. Выше уже было показано, что эти провалы не являются следствием отдельных ошибок или промахов тех или иных лиц, но вытекают из глубоко укоренившейся стратегической культуры, которая столь же интеллектуально соблазнительна, столь и ошибочна. Вредные последствия таких установок отмечаются на протяжении всей истории нации Хань. Китай блестяще проявил себя в создании богатства и культуры, сотворив их из своей земли и воды, благодаря тяжелому труду и мастерству. Но в то же время, он проявил поразительный аутизм ко всему некитайскому (неханьскому) и тем самым оказался неспособным успешно противостоять внешнему миру, ни в военном, ни в дипломатическом смысле. Это не та культура, которая подходит для гибкого взаимодействия с другими странами, как равный среди равных, ведь она формировалась в условиях китаецентричной системы координат, где всем другим народам отводилась роль данников.

Такая беспомощность усугубляется стремлением приобщиться к высшей стратегической мудрости, почерпнутой из древних текстов – все это иллюзии, которые подчас усиливаются наивными или позерскими заявлениями иностранцев¹⁸⁰ и стойко сохраняются в исторической традиции. На протяжении двух третей последнего тысячелетия китайцами, несмотря на их развитую письменную культуру, управляли немногочисленные менее развитые чужеземцы, которые завоевали и покорили их, потому что пригодные только для внутреннего использования китайские стратегические истины были сметены синергетической комбинацией силы и дипломатии, чего не достает и современной китайской политике.

Прогнозы. Даже если нынешние довольно слабые лидеры КПК сменятся [книга была написана до очередной смены китайского руководства в 2012 году – прим, ред.], основа власти партии останется той же самой, китайское государство будет стремиться продолжать наращивание военных мускулов со скоростью, сравнимой с темпами экономического роста, или по возможности быстро, одновременно стараясь продвигать свои притязания на море в угрожающей манере. Будут происходить и периодические акции по подавлению внутренней оппозиции, которые напомнят миру, что Китай управляется самоназначенной элитой авторитарной партии, и ему не присуще верховенство закона.

Возникающие в результате этого реакции противодействия со стороны других государств, диктуемые логикой стратегии и выражающиеся в укреплении собственного потенциала или в формировании антикитайской коалиции, уже сегодня лишают китайское правительство большей части того престижа и влияния, которое естественным образом должно было возникнуть из больших экономических успехов Китая. В данном случае не помогают ни его огромные золотовалютные резервы, ни притягательность к доступу на быстро растущий китайский рынок. Даже страны, наиболее зависимые от китайской экономики, часто действуют вопреки желаниям Китая, с очень немногими исключениями, самым важным из которых является Южная Корея.

Показателем стратегического провала Китая является растущее влияние Соединенных Штатов в Восточной Азии и за ее пределами. Казавшиеся уже прерванными союзнические отношения возобновляются, как это имело место в случае с Японией и Филиппинами, а кроме того возникли эмбриональные союзнические отношения между США и Индией, а также в некоторой степени с Индонезией и Вьетнамом, официальный меморандум о военном сотрудничестве с которым был подписан 19 сентября 2011 года¹⁸¹. Если добавить сюда Австралию и Сингапур, прочный военный союз которых с США никогда не ставился под сомнение, то уже этих стран достаточно для формирования существенного противовеса китайской нынешней и будущей военной мощи. И ничто, кроме быстрого военного роста Китая и его угрожающего поведения по отношению к соседям, не объясняет наличия медленного, трудного, неуверенного, но неустанно развивающегося стратегического партнерства между США и Индией.

Примечательно, насколько неэффективно китайцы действовали в спорных территориальных вопросах, которые мешают их примирению с Индией. В январе 2012 года прошел пятнадцатый раунд консультаций на самом высшем неполитическом уровне («специальные представители»), при этом Китай представлял Дай Бингуо (Dai Bingguo), отвечающий за международные вопросы в Госсовете КНР, то есть в самом влиятельном государственном органе по этой проблематике, превосходящим по значению министра иностранных дел. В результате реализации еще одной инициативы по смягчению напряженности на границе был учрежден «Рабочий механизм по консультациям и координации в индийско-китайских пограничных вопросах» для создания системы связи в режиме реального времени между МИДами обеих стран на случай инцидентов на границе или «линии текущего разграничения контроля», которая, однако, оспаривается обеими сторонами. Но достигнутый с таким трудом прогресс в диалоге между дипломатами, которые действительно напряженно трудились с обеих сторон, был сведен на нет растущим числом нарушений границы китайской стороной: от примерно 200 случаев в 2010 году до примерно 300 в 2011 году, и эта тенденция продолжается по сей день¹⁸². Конкретные результаты этого можно наблюдать не в официальной внешней политике Индии (которая продолжает стремиться к улучшению отношений с Китаем), а в ее оборонной политике, которую сегодня характеризует рост расходов на закупку вооружений как внутри страны, так и за границей, направленных уже скорее против Китая, а не против Пакистана. Объективно это оказывает влияние на соотношение сил всех стран, сталкивающихся с Китаем.

Более того, формирование антикитайской коалиции в ответ на растущую мощь КНР происходит и без участия США, на двустороннем уровне, и в очень благоприятной для интересов безопасности США форме. Например, в то время как Вьетнам хочет купить на Западе противолодочные патрульные самолеты и в настоящее время выбирает между американскими и западноевропейскими моделями¹⁸³, он также заказал у России шесть дизельных субмарин – охотников за подводными лодками класса 636 «Варшавянка» (или «Kilo class» по классификации НАТО): ведь самая крупная база китайских подводных лодок на острове Хайнань находится всего в 200 милях от вьетнамских берегов. Это будут первые полноценные подводные лодки ВМС Вьетнама и, соответственно, тренировку их экипажей придется начать с нуля.

О новой интересной группировке стран свидетельствует то, что 16 сентября 2011 года индийская делегация во главе с министром обороны Шашикантом Шармой согласилась предоставить Вьетнаму возможность обучать своих офицеров на тренировочной базе индийского подводного флота в Вишакапатнаме¹⁸⁴. Это та услуга, которую вряд ли предоставили бы США, так как в ВМС США вообще нет дизельных электрических подводных лодок, в то время как у Индии есть советские подводные лодки такого же класса. В качестве одной из ответных услуг, ВМС Индии получат возможность обслуживаться во вьетнамских портах.

Параллельно возникшая стратегическая кооперация между Вьетнамом и Филиппинами, укрепленная встречами на уровне министров¹⁸⁵, имеет незначительное военное измерение, так как вооруженные силы Филиппин имеют очень ограниченную боеспособность; но это сотрудничество очень важно дипломатически, ибо урегулирование вьетнамско-филиппинского спора в архипелаге Спратли не даст Китаю возможность вбить клин между этими двумя странами.