Читать книгу - "Кладоискатели - Нина Соротокина"

Клеопатра с детства от няньки знала старый обычай. Когда хочешь приворожить жениха, надобно, глядя на молодой месяц, вертеться на правой пятке и приговаривать: «Млад месяц, увивай около меня женихов, как я увиваюсь около тебя». Сейчас она не сторожила лунный серп, не вертелась на ноге, а женихов было предостаточно.

Артиллерист Кирилл Иванович каждую неделю наведывался в дом. Он и намеком не давал понять истинную цель своих визитов, но по-прежнему был говорлив. Исчерпать запас знаний об устройстве фейерверков он не мог, тех знаний было немерено, но, рассказывая про шутихи и луст-кугеля[27], он начал сбиваться на рассказы о новой, более денежной должности, которую вот-вот должен получить. Клеопатра покорно слушала, одни вздыхатели сменялись другими, а тот, кто действительно нужен, не приходил, А уж Родиону Люберову куда как пристало захаживать в этот дом, Матвей, не скрываясь, говорил, что водит с ним дружбу, при этом делал таинственное лицо.

Клеопатра не задавала брату вопросов. Она боялась, что Матвей своей беспечностью, легковесностью и мужской нечуткостью разрушит созданный ею образ, который, как живой фантом, бродил за ней по пятам. Она пила чай — Родион Люберов сидел за столом напротив, читала тетке очередной роман — он в мгновенье ока влезал в костюм и плоть главного героя, она шла на прогулку — он ждал ее в условленном месте. Клеопатра выбирала для этих придуманных встреч самые поэтические городские закоулки и непременно где-нибудь возле воды. Уж что-что, а водную гладь в Петербурге легко сыскать. И Клеопатра нашептывала изменчивой волне свои желания: ты текуча, беспокойна, ты всегда в движении, донеси до милого мои желания, говорят, он где-то на Фонтанке живет.

Спроси ее строго, что в Родионе Люберове такого особенного, сразу не объяснит, только шепнет: любимый. Кабы знать, за что полюбил, оно бы и легче было. Нельзя сказать, чтоб Родион отличался какой-то особенной красотой, хотя какая девушка не охоча до красоты? Но Клеопатру более волновали не внешние достоинства Люберова, а душа его. Он был спокоен внешне, но она угадывала в нем энергию, глубоко спрятанную страсть. Нет, не так надо перечислять его достоинства, говорила себе Клеопатра, надобно проще… Родион обладал особым, очень привлекательным в глазах девушки качеством — уважительным отношением к миру. Иной живет, словно порхает, только свои нарядные крылышки видит, другой — все осмеивает, умным хочет казаться, а потому ни одной мысли в простоте, третий обижен на всех, все ему недодали, и родители, и соседи, и судьба. А Родион не такой… Уж ему ли не обижаться на судьбу? А он считает — жизнь без беды не проживешь, но и в горе надо помнить, что Богом все сделано прекрасно, соразмерно и нам во благо.

В момент отрезвления Клеопатра словно за руку себя хватала: из каких таких знаний и ощущений насочиняла она себе образ Родиона, если виделись они и разговаривали без малого час? Тогда девушка ругала себя выдумщицей, фантазеркой, обманщицей — себе-то мы с легкостью лжем! Придумала себе возлюбленного, соткала из невидимых ниток волшебный узор и того понять не хочет, что грех уходить от жизни подлинной в мир грез. Но грезить так сладко, и она просила у Бога: Господи, разреши помечтать…

Конечно, Всевышний разрешал, чего там… И как только образ живого Родиона возникал перед глазами, тут же возвращалось ощущение правды — он такой и есть, страдалец, с достоинством несущий крест свой. Смотрит вокруг печальными глазами и все замечает. Он и ее заметил, угадал. Она, конечно, дева простая, но чувствовать умеет. И еще согревала душу Родионова доброта. Здесь Клеопатра поднимала свой детский пальчик: она доброту нюхом чует!

А потом случился такой вечер, когда ей открылась тайна, в которую Родион играл вместе с братом. Произошло все весьма обыденно. Матвей позвал сестру в сад. Боясь сырости, Клеопатра накинула на плечи вышитую шаль, подарок матери. Шаль была из тонкого шелка, вышивка гладью изображала все цветы, что росли у них в Видном. И вот, обрядившись в ромашки и незабудки, Клеопатра почувствовала себя необычайно привлекательной: и так наденет шаль, и эдак, и плечиком сдобным поведет. А Матвей посмотрел на все эти гримасы, да и говорит:

— Знаю я, с кем ты сейчас кокетничаешь.

— Что ты вздор говоришь? — так и вспыхнула Клеопатра.