Читать книгу - "Зимняя мантия - Элизабет Чедвик (Англия)"

– Мне думается, я знаю ответ на этот вопрос. – Он повернулся к ней лицом и протянул руки. – Помогите мне, не хочу звать слугу… разумеется, если вы не против.

Она отрицательно покачала головой, подошла к нему и быстро стянула с него кожаный подлатник, надеваемый под доспехи.

– В этом доме мы придерживаемся правила, что знатные гости обслуживаются лично нами, – сказала она и добавила уныло: – По крайней мере, в большинстве случаев.

– Ваша мать не считает меня ни знатным, ни гостем, – так же уныло проговорил Симон. Затем его ноздри раздулись. – Милостивый Боже, от меня запах как из выгребной ямы, – извиняющимся тоном добавил он. – Слишком много дней в седле.

Она взглянула на подлатник в своих руках, верхний слой которого почернел от лат, а внутренний сохранил резкий запах мужчины.

– Я продену в рукава палку и повешу его во дворе проветриться, – предложила она. – Прачки могут выстирать ваше белье, если у вас есть чистая смена. Я прослежу, чтобы вашу тунику вычистили и проветрили.

Он кивнул. Его забавляла и впечатляла ее деловитость. Возможно, это было своеобразной защитой. Или она хочет показать, какая будет для него польза, если он разрешит ей остаться.

Он постепенно разделся. Из вежливости или опасаясь чего-то, она повернулась к нему спиной, пока он снимал свои штаны. Затем он сел в ванну. Вода была все еще горячей и доходила ему до пояса.

– Вы все еще не ответили на мой вопрос, – сказал он Матильде в спину. – Вы хотите ехать со своей матерью?

Она повернулась, держа в одной руке плошку с мыльным раствором, а в другой льняную салфетку для мытья. Из розовых ее щеки стали красными.

– Вы сказали, что у меня нет выбора.

– Не совсем.

– Дали понять. – Она подошла к ванне. Слуга оставил кувшин на столе. Она налила туда воды из ведра и вылила ему на голову. Затем Симон почувствовал холод мыла на своих волосах.

– Нет, я не хочу ехать с матерью. Как вы думаете, зачем я пришла сюда? Вполне можно было оставить ваш плащ в зале.

Прикосновение ее пальцев вызывали определенные ощущения в совсем другой части его тела. Возможно, в этом доме сохраняется традиция купать почетных гостей, но обычно это делается прилюдно, с помощью слуг. Он сомневался, что она ранее занималась этим. Он поднял колени, чтобы скрыть эрекцию.

– Я просил вашу мать выйти за меня замуж, – сказал он.

Она снова полила ему воду на голову. На этот раз, чтобы смыть пену.

– Я знаю, – пояснила она. – И она вам отказала. – Она подала ему салфетку, и он вытер лицо. Вода в ванне быстро становилась серой.

– Моя вина – не той женщине сделал предложение.

Он намеренно сделал ударение на словах «не той» и услышал легкий вздох в ответ.

– Я всегда думал о дочери Уолтефа как о маленькой девочке, но если мое воображение спало, жизнь двигалась вперед. – Он пожал плечами. – Ваша мать дала мне ясно понять, что она думает о браке со мной. Да и то, если бы мы поженились, я думаю, что это для нас обоих был бы брак, заключенный в аду. – Он дотянулся до ее руки и обвел ее вокруг ванны, с тем чтобы видеть ее. – Если я сделаю вам сейчас предложение, это не значит, что я решил довольствоваться худшим, просто я тогда вас еще не видел и не представлял, какая вы.

Внутренний трепет и волнение не лишили ее рассудительности.

– Я понимаю, что во многих отношениях я вела замкнутый образ жизни, – вздохнула она. – Но мать позаботилась о том, чтобы мы не росли в невежестве. Я знаю, чтобы на самом деле стать хозяином земель моего отца, вам следует жениться либо на моей матери, либо на одной из ее дочерей. Я понимаю, что это как торг на рынке, а не объяснение в будуаре.

Он печально улыбнулся.

– Вы говорите, как ваша мать, но честны, как ваш отец. – Он протянул руку и дотронулся до ее щеки. – Во многом вы правы, но даже на рынке попадаются настоящие драгоценности.

Она отошла от ванны, но только затем, чтобы взять еще мыла.

– А если я вам откажу, вы обратитесь к моей сестре с тем же предложением?

Он услышал вызов в ее голосе и погасил улыбку, боясь ее обидеть.

– Все может быть, – признал он, – но с большим сожалением. Однако повторяю: сюда вы пришли по собственной воле. И я не заставлял вас выполнять обязанности служанки.

– Нет, милорд, не заставляли, – согласилась она.

– Так что вы скажете? Послать Тюрстана за священником, пока я одеваюсь?

Она испуганно взглянула на него – игра внезапно стала реальностью.

– Отсюда уже не будет возврата, – мягко пояснил он. – Либо уходите немедленно, либо оставайтесь на ночь в качестве моей жены. Такой вот ультиматум.

Хотя она дрожала, как лист на ветру, раздумывать она не стала.

– Я останусь, – решительно произнесла она.

Он кивнул.

– Прекрасно. Я надеялся, что вы согласитесь. – Он взял плошку с мылом и вымылся сам, боясь что, если она предложит свои услуги, он не сможет сдержаться. Ведь они еще не муж и жена, подумал он, так что это будет неправильно.

Матильду мутило от страха, но она знала, что приняла верное решение. Она сама пришла к нему, никто ее не заставлял. И она не пойдет на попятный сейчас. Она нужна ему, если не ради нее самой, то ради ее крови: она была дочерью Уолтефа и внучатой племянницей Вильгельма Завоевателя. Стоило ей увидеть отцовский плащ – как она поняла: что бы ни случилось, она навеки связана с Симоном де Санли.

Чтобы отвлечься и занять руки, она взяла льняные полотенца, положила одно на пол, а второе протянула ему. Он поднялся – с него потекла грязная вода – и взял полотенце. Он был стройным и жилистым и достаточно мускулистым, грудь и живот плоские, поросль вьющихся темных волос начиналась на груди и спускалась вниз, к паху, который он быстро прикрыл полотенцем. Она успела бросить лишь один удивленный взгляд.

Взяв еще полотенце со стула, он подошел к двери и открыл ее. Привалившийся к ней слуга отскочил и встал по струнке.

– Позови святого отца Берталфа и Обри де Мара, – велел он и повернулся к Матильде – У вас нет подруги, которая могла быть стать свидетелем?

Матильда нахмурилась.

– Моя горничная Элисанд, если удастся разбудить ее, не побеспокоив мать.

Слуга кивнул и молча исчез.

Симон прикрыл дверь и вернулся в комнату, вытирая волосы.

– Простите, что все так происходит. Большинство женщин предпочитают пышные свадьбы. Обещаю: будут и месса, и пир, как только обстоятельства позволят.

Матильда пожала плечами.

– Я никогда особенно не любила торжественные церемонии.