Читать книгу - "Николай II - Анри Труайя"

Отнюдь не собираясь расставаться со своими мужицкими привычками, Распутин тем не менее приучился следить за своей манерой одеваться.

Он ходил в синей русской шелковой рубахе, перевязанной поясом, шикарных черных штанах и высоких сапогах. Его часто видели в городе; он нередко захаживал в модные рестораны, он был нарасхват в пышных салонах и гостиных. Неуравновешенные дамочки из петербургского общества говорили только о нем, думали только о нем! Они научили его не только чистоплотно одеваться, но и стричься, мыться и разным прочим подобным штукам. Кое-кто из мужчин уже стал подлизываться к нему ради успешного разрешения закрученных ими интриг… Тем не менее Распутин еще отнюдь не расстался с простотою, не брезгуя и трехрублевыми ассигнациями, которые ему совали без лишних церемоний и которые он с благодарностью принимал. Но в нем уже замечались некоторые перемены: он казался все более убежденным в своем предназначении сотворить что-то великое для государя и для России. Он заявил нескольким своим приверженцам, что монарх окружен ложью и неправдою, что приближенные к нему дворяне обманывают его и что только искренне преданный, бескорыстный и простой человек сможет с пользой служить государю и его народу.

Сам Столыпин после дерзостного покушения 12 августа 1907 года пригласил Распутина прийти помолиться у изголовья своей раненой дочери. Но главный этап на пути вознесения Распутина наступил в 1908 году, когда ему случилось очаровать Анну Вырубову.^[174] Фаворитка императрицы искала у него утешения в отчаянии, когда потерпел крушение ее брак. А знакомство Анны с Распутиным состоялось за месяц до ее свадьбы у Великой княгини-черногорки Милицы Николаевны в ее дворце на Английской набережной. «Я очень волновалась, когда доложили о приходе Распутина, – вспоминает Анна… Вошел Григорий Ефимович, худой, с бледным изможденным лицом, в черной сибирке; глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза о. Иоанна Кронштадтского… Я попросила его помолиться, чтобы всю жизнь могла положить на служение Их Величествам. „Так и будет“, – ответил он… Через месяц я написала Великой княгине, прося ее спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет».

С этого момента Анна Вырубова почувствовала себя словно околдованной. Малообразованная, набожная до экстаза, она совершенно подпала под влияние чернокнижника. После смерти о. Иоанна Кронштадтского «отец» Григорий сделался для нее идеальным заступником перед Силами Небесными. В ее глазах это был человек правый, добрый, который ни к чему не стремится и не сомневается в своем гении. Вскоре он сделался желанным гостем у Анны. Она принимала его в окружении светских дам, которые считали его своим апостолом. Войдя в роль, он молился вместе с ними и комментировал им жития святых. Впрочем, иных из них интересовали другие, более материальные откровения, на которые их благодарность этому сатиру, вдохновленному Богом, только увеличивалась. Но Анна Вырубова оставалась чистой. Распутин даже не осмеливался предложить ей то, чего не удавалось ее благоверно-му в законной супружеской постели. Он удовлетворился тем, что властвовал над ее душою. Она видела в нем своего «Христа», своего «Спасителя», считала себя его духовной дочерью. Злые языки при дворе прозвали ее «безумной гусыней», а царские дети за глаза называли «коровой». Но чем больше насмешек она слышала в гостиных, тем больше к ней привязывалась царица. Отныне в разговорах, которые вели шепотом две подруги в маленьком белом домике Анны на Церковной улице, имя Распутина упоминалось все чаще. Каждый день фаворитка рассказывала своей венценосной покровительнице что-нибудь о добродетели «человека Божия» и убежденно приводила примеры его милосердия, скромности, дара ясновидения и чудесного исцеления больных. Взволнованная царица готова была верить всему, что вещала ей ее дородная наперсница с бычьим взглядом и грудью, дрожащей при ее прерывистом дыхании, как в лихорадке. Когда же нянюшка цесаревича Вишнякова показала царице номер «Петербургского листка» с явно нелестной характеристикой Распутина, то получила за это строгий выговор с угрозой увольнения. «Она продолжает злиться на тех, кто ей в глаза говорит, что он мошенник и проч., – записала мадам Богданович 3 июня 1910 года. – Поэтому Тютчеву^[175] и старшую нянюшку Вишнякову отпустили на два месяца в отпуск.

Обе они восставали против Распутина; чтобы он не показывался в комнатах детей. На место Тютчевой теперь временно назначена Вырубова. Бедные дети!»

Охваченная трепетным благоговением, Анна Вырубова дважды по поручению царицы ездила в Сибирь посмотреть, как он живет у себя на родине. «Поехала я со старой г. Орловой, моей горничной и еще двумя дамами… Из Тюмени до Покровского ехали 80 верст на тарантасе. Григорий Ефимович встретил нас и сам правил сильными лошадками, которые катили нас по пыльной дороге через необъятную ширь сибирских полей. Подъехали к деревянному домику в два этажа, как все дома в селах, и меня поразило, как зажиточно живут сибирские крестьяне»,^[176] – вспоминала Анна о своем первом путешествии.

Некоторое время спустя, в дни пребывания императорской семьи в любимых охотничьих угодьях Николая в Спале, на территории нынешней Литвы, с царевичем опять случился приступ гемофилии, вызванный тряской прогулкой в коляске. Опухоль, уже существовавшая в паху, значительно выросла в размерах; ребенок ужасно страдал, и его крики разносились по всему дому. Отчаявшаяся императрица не отходила от его изголовья. Врачи, на которых она обрушилась со скандалом, не знали, что же предпринять. Хирург Федоров не решился вскрыть опухоль: он заявил, что вскрытие может вызвать смертельное кровотечение. Дело грозило принять фатальный оборот, министру двора было дано позволение опубликовать бюллетень о состоянии здоровья царевича. Маленького больного уже причастили… Но когда уже казалось, что все кончено, императрица получила телеграмму от Распутина, который сообщал, что болезнь не кажется ему опасной, пусть врачи не утруждаются. В другой телеграмме старец обещал быстрое исцеление. В два часа пополудни пристыженные медицинские светила объявили, что кровотечение остановилось само собою. По их словам, такое бывает в одном случае из ста. Императрица ликовала. В ее глазах это было чудом. Она увидела в Распутине спасителя династии. Отныне она, как и Анна Вырубова, становится жрицей культа Распутина.

Хотя чудо произвело колоссальное впечатление и на Николая, он тем не менее сохранял хладнокровие. Всецело признавая за старцем дар магнетизера, он все же отказывался от консультаций с ним по делам текущей политики, как ему советовала супруга. Это не мешало ему видеть в этом странном, примитивном и таинственном существе воплощение народной мудрости. Когда он оказывался с ним с глазу на глаз, у него было ощущение, что он входит в контакт с глубинной Россией. Одетый в крестьянский костюм, говорящий на простонародном наречии и обладавший неторопливым образом мышления, Распутин помогал ему утвердиться в мысли, что гарантом защиты родины выступит нерушимый союз царя со своим народом. Отношения венценосной четы с чародеем удивляли своей патриархальной простотой. Обращаясь к нему, Их Величества называли его просто «Григорий», а он величал их соответственно «папа» и «мама». «Принимали его обыкновенно вечером, потому что это было единственное время, когда Государь был свободен, – вспоминала Анна Вырубова. – … Все они по русскому обычаю троекратно целовались и потом садились беседовать. Он им рассказывал про Сибирь и нужды крестьян, о своих странствованиях. Их Величества всегда говорили о здоровье Наследника и о заботах, которые в ту минуту их беспокоили. Когда после часовой беседы с семьей он уходил, он всегда оставлял Их Величества веселыми, с радостными упованиями и надеждами в душе».^[177]