Читать книгу - "Жюль Верн - Геннадий Прашкевич"

История создания романа «Таинственный остров», несомненно, лучшего у Жюля Верна, — типичный пример вечного противостояния Творца и Редактора.

23 сентября 1873 года на длинный список замечаний, можно сказать, даже непомерно длинный и резкий, Жюль Верн впервые ответил таким же длинным и резким письмом.

«Дорогой Этцель! — писал он. — Отвечать на все Ваши замечания — это заняло бы у меня слишком много времени. Вот на следующей неделе буду в Париже, там мы и поговорим, сколько понадобится. Однако уже сейчас не хочу скрывать от Вас тот огорчительный факт, что если я учту все Ваши замечания и, тем более, внесу их в книгу, то навсегда, даже еще не закончив ее, я свою книгу возненавижу… Я сейчас примерно на середине третьего тома, и мне нужно твердо понимать, что и как писать дальше… К слову, все, что вы наговорили о пирате Айртоне, который якобы совершенно неправомерно становится на необитаемом острове дикарем, — чепуха. Может, ни один психиатр не согласится с моей трактовкой этого образа, но я знаю, что я прав… И считаю, что книга получается нисколько не хуже других… Ваша критика для меня — как ведро холодной воды. Если честно, сейчас она мне только мешает…»

В свою очередь раздражается Этцель.

Он не привык к сопротивлению прежде так легко управляемого автора.

Вполне возможно, что до него, наконец, дошло, что Жюль Верн, автор «Таинственного острова», — это уже не тот молодой человек, которому можно было вернуть рукопись вообще без всяких споров.

«Мой дорогой Верн, — пытается смягчить тон издатель. — Я вернулся домой и еще раз очень внимательно просмотрел начальные пятнадцать страниц верстки первого тома "Таинственного острова"… Конечно, они значительно улучшены Вами… С моими комментариями и вставками книга определенно выглядит лучше. Мы с Вами еще добьемся того, что превратим уголь в алмаз. Я чувствую, что полезен Вам, что помогаю Вам, укрепляю Вашу фантазию. Поэтому отбросим обиды…»

Но обиды множатся, и в письме от 11 октября 1873 года Этцель не выдерживает.

«Мой дорогой Верн, — раздраженно пишет он, — я узнал, что на этот раз Вы отправили выправленную Вами верстку прямо в типографию, минуя меня. Это неправильно… Я непременно хочу видеть, как именно Вы справились с моими редакторскими замечаниями… Я хочу определенно знать, что именно Вы приняли из моих замечаний, а что — отвергли. Поэтому в дальнейшем верстку соблаговолите показывать мне…»

И двумя днями позже: «Мой дорогой Верн! Я прошу у Вас гранки еще до типографии не для того, чтобы заново их редактировать, а для того, чтобы знать, какие именно мои замечания Вами приняты. Раз и навсегда выкиньте из головы мысль о том, что страсть к редакторству толкает меня только к чрезмерностям. Читай я меньше, я бы только сберег свои глаза и время…»

И сухая подпись: «Ваш Ж. Этцель».

Но, конечно, это не разрыв.

О разрыве речь не идет.

Жюль Верн прекрасно понимает, что при сохраняющихся темпах и объемах своей работы без помощи Этцеля он ни одно произведение не сможет довести до уровня. Часто рукописи его шероховаты, грубы, в них нет изящества, свободной игры. Слишком торопливо приходится писать, это не вдумчивые отступления мэтра Виктора Гюго. В конце концов, «Необыкновенные путешествия» столь же созданы Этцелем, как и Жюлем Верном. Объем редактирования иногда настолько велик, что Этцеля вполне можно считать полноправным соавтором. Он не просто правил фразы, абзацы, страницы, он менял течение сюжета, случалось, по-своему трактовал поступки героев.

Да, конечно, излишний морализм… коммерческий подход… политическое оглядывание…

Но обойтись друг без друга они уже не могли.