Читать книгу - "Главный противник. Тайная война за СССР - Николай Долгополов"

Но вот уже шествует по мосту Глинике поправившийся во Владимирском централе на несколько кило Пауэрс. Он в добротном зимнем пальто, в меховой, чуть не пыжиковой шапке, это отмечали все, да еще с чемоданом, полным вещей и, говорят, даже традиционных русских сувениров. Не было, это подтверждал потом сам Вильям Генрихович, никаких пристальных взглядов и вообще никаких лишних движений. Скорее перейти мост, оказаться у своих. Полковник сразу узнал нескольких его встречавших.

А Фишера быстренько отвезли в Карлсхорст. Правда, жена и дочка отыскались не сразу. Их, редкий случай, не терпевших магазинов, отправили как раз туда, и потом бегали, спрашивали, искали, где ж они. 14-летняя нелегальная командировка с более чем четырехлетним пребыванием в тюрьме завершилась трогательной и долгожданной встречей. И только тут выяснилось: поезд в Москву завтра, а вещей-то у полковника никаких. Пришлось срочно делать закупки.

В Москве его встречали товарищи по Службе. И первая же прозвучавшая на Белорусском шутка оказалась неудачной «Ну, что, Рудольф Иванович, вот и конец истории». И полковник нахмурился. Не мог же он предполагать, что от взятого им имени друга, в декабре 1955 уже умершего, отказаться ему будет никак нельзя. Он и просил, и убеждал, но приказа нарушить не смел, так что до конца дней своих волею начальства оставался под чужой фамилией.

Маленькое восстание жена с дочерью подняли только перед самыми его похоронами мужа в 1971-м. Требовали — умоляли похоронить в семейном склепе на Донском кладбище под собственной фамилией. Соломоново решение было и вашим, и нашим. На памятнике значатся две фамилии — Абель и Фишер, хотя настоящий Абель к тому времени уж как почти шесть лет мирно покоился на Немецком кладбище.

Не просто баш на баш

Итак, 10 февраля 1962-го нашего разведчика Абеля-Фишера, арестованного в США, обменяли на американского летчика-шпиона Пауэрса. Однако позволим себе разочаровать тех, кто уверен: случившееся на мосту Глинике в ГДР и есть самый первый обмен в истории.

Ничего подобного! Просто раньше операции типа этой держались в глубочайшей тайне, что совсем не значит, будто их не было. Так об одной из первых несколько глухо, однако упоминает немка Рут Кучински, работавшая на страну Советов еще с далеких довоенных времен. В начале 30-х задержанного на территории Китая советского резидента сравнительно быстро удалось обменять на задержанного разведчика-чужестранца и вернуть в Москву. Интересно, что даже в эпоху сталинской подозрительности человек этот после тщательной проверки был снова отправлен, как в ту пору говорили, «за кордон».

Еще более неправдоподобным выглядит история Юрека Сосновского. Красавец-поляк выдавал себя за беженца, вынужденного искать счастья в Германии, ибо дома его грозил убить командир полка, чью жену Юрек соблазнил. Но и в кишащем нацистами Берлине экс-офицер времени даром не терял, меняя дам словно перчатки. Странным образом, все они были связаны с военными ведомствами, а одна даже работала в генштабе у будущего генерала Гудериана. Сосновскому, передавшему на родину 150 секретнейших документов, включая план нападения Гитлера на Польшу, так бы и оставаться нераскрытым, совмещая полезное с приятным, если бы его со всей девичьей агентурной сетью не выдала всерьез втюрившаяся в ловеласа танцовщица-венгерка. Две дамы были казнены, одна — приговорена к пожизненному, а Сосновского гестапо неожиданно обменяло на немецкую шпионку, попавшуюся в Варшаве. Странное дело, но волею судьбы с началом Второй мировой пан Юрек оказался в тюрьме на Лубянке. Так на кого он работал? Этого уже не узнает никто и никогда.

А вот то, что один из руководителей советской разведки Павел Судоплатов и его неизменная помощница — будущая детская писательница Зоя Рыбкина-Воскресенская во всю использовали в Германии так и не раскрытых агентов Сосновского, это точно. Совершенно ясно, что начиная с 1939 Юрек Сосновский сотрудничал с ними очень плотно. Но после нападения Гитлера на СССР офицер-обольститель сгинул.

Фолианты и тома написаны на тему попавшего в фашистский плен Якова Джугашвили, которого его папа-вождь не захотел обменять на фельдмаршала Паулюса. А, может, и менять пленника было не на кого? Сейчас все больше доказательств такой версии: Джугашвили был убит, а немецкие спецслужбы подсовывали Сталину его двойника. Появились недавно некие доказательства, что Сталин и его разведка об этом догадывались, и тогда ставшая крылатой фраза «Я солдата на маршала не меняю» теряет всякий смысл.

Но вот что необходимо заметить. Советская, а теперь и российская внешняя разведка трепетно относится к собственным сотрудникам. Получается так, что попавших в беду выручают (точнее выручали), не считаясь с тем, что другая сторона заламывала цену неимоверную. Наши, что называется, давали за своих гораздо больше. Так за полковника Алексея Козлова, отсидевшего два года в жутких условиях в ЮАР, пришлось отдать больше десяти человек. О сотрудничестве и кооперации западных спецслужб, как и разведок стран ушедшего социалистического лагеря, свидетельствует и легендарный генерал Маркус Вольф, три десятка лет возглавлявший «Штази». В ГДР никогда не останавливались перед тем, чтобы отдать значительное число задержанных агентов из ФРГ, на попавшего в беду советского офицера.

Однажды для освобождения своего товарища на один немецкий мост пришлось пригнать автобус с 23 людьми.

Напомню, что получившего в Великобритании 25 лет тюрьмы полковника Конона Молодого обменяли в 1964-м на англичанина Гревилла Винна. Интересно, что где бы не отсиживали срок наши разведчики, меняли их обязательно в Германии. Из Западной ее части они плавно переходили-переезжали-перелетали в Восточную.

Известен единственный случай, когда обмен, несмотря на нечеловеческие старания, совершить не удалось. Полностью отсидел свой длиннющий срок Меркадер, убивший Троцкого. Уж какие только меры не предпринимались — его хотели и освободить силой, и скостить срок заключения, высылали группу во главе с… Началась война, возникали непредвиденные трудности. Да и чересчур громким было дело. Меркадер знал, что за него борются, ему помогали, подбадривали. Вернувшегося в СССР Меркадера наградили званием Героя, обеспечили хорошую, по тогдашним меркам, жизнь.

Иногда обмены совершаются, как говорят в разведке, под чужим флагом. Так были с помощью коллег из некогда дружественной польской разведки освобождены радисты Молодого — Лона и Моррис Коэны, работавшие в Великобритании под именем супругов Крогеров. Из Великобритании эту супружескую пару, в отличие от почти всех других, перевезли на самолете не в ГДР, а в Варшаву. Только потом они обосновались в Москве.

Но все это история, пусть как в случае с ныне здравствующим полковником Алексеем Ивановичем Козловым, не такая и далекая.

А есть ли такие, кто мучается сегодня на чужих и далеких нарах? Здесь мы имеем в виду разведчиков, а не агентов, пусть и таких ценных, как американец Эймс. Хотя в свое время академик, а в ту пору Директор СВР Евгений Максимович Примаков, говорил мне, что в принципе не исключает и обмен Эймса. И наш агент знает, что российская разведка о нем помнит.

Но вот что ответил мне на этот прямой вопрос несколько лет назад тогдашний первый заместитель директора СВР Владимир Иванович Завершинский: «Ни один кадровый сотрудник внешней разведки не находится сегодня под арестом или в тюремном заключении за рубежом. Никто не был задержан на длительное время с тем, чтобы его не вызволили, не поменяли или не приняли других мер для освобождения».