Читать книгу - "История любви в истории Франции. Том 6. Любовь "по-санкюлотски" - Ги Бретон"

Он любил рифмы и обожал разум.

Ж.-К. ПЕРРЕН

Пока машина, изобретенная Гильотеном, безотказно работала в ярмарочной обстановке, многие революционеры старались соединить приятное с полезным, используя службу, чтобы обогатиться[96].

Эта продажность привлекла внимание ярого роялиста барона де Батца, мечтавшего облить республику грязью, втянув нескольких депутатов в громкий скандал. Он остановил свой выбор на двух самых продажных революционерах: Фабре д'Эглантине, которому очень дорого обходились любовницы, и Франсуа Шабо.

Этот бывший капуцин, бывший монах, вор и распутник, о котором я рассказывал в томе V, стал благодаря революции важной птицей. В 1790 году он организовал в городе якобинский клуб, сказав, что будет переводить на местное наречие для крестьян новые законы Учредительного собрания. Этот клуб позволил ему соблазнить многих молодых женщин: увлеченные его красноречием, они, сами того не замечая, оказывались в его постели…

Узнав о его подвигах, аббат Грегуар, епископ Блуа, любивший энергичных людей, назначил Шабо викарием в своей епархии… Покинув Роде, бывший капуцин отправился на берега Луары, и многие молоденькие жительницы провинции стали жертвами его распущенности. Как говорят очевидцы, новый викарий гораздо чаще пел «Марго раздвигает ноги», чем «Жалобы бедного грешника»…

Обязанности священника совершенно не мешали Шабо проповедовать революционные идеи. Он был достаточно умен и понимал, что он неудачник и только политика может позволить ему добиться роскоши и денег, о которых он мечтал. Каждый вечер он ходил по улицам в грязной сутане и, выставляя напоказ плебейские манеры, вульгарно сплевывая на землю, нападал на аристократов, «хапуг и жуиров». Народ с энтузиазмом внимал его речам.

— Взгляните на мою одежду, — восклицал Шабо, — я, как и вы, вышел из народа. Я принадлежу к церкви[97], но я ненавижу аристократов. Я конституционный священник, новое духовенство отказалось от целибата. Лично я люблю женщин и не скрываю этого!.. Кстати, у меня есть все, чтобы понравиться любой женщине…

Добрый народ, конечно, радостно приветствовал эти слова и грубые шутки, а Шабо продолжал ханжеским тоном:

— Хоть я и ношу юбку, любезные гражданки, не считайте себя со мной в безопасности. Я мужчина, будьте уверены. А если сомневаетесь, то положите руку на мою «кропильницу»…

Когда епископальный викарий со сложенными руками и опущенными глазами достигал верха гривуазности, возбужденная толпа приветствовала его довольно неожиданным образом, крича: «Да здравствует Родина!..»

Добившись триумфа на улице, Шабо возвращался к себе. Там он немедленно снимал старую сутану, надевал изящный костюм, душился и шел обедать в один из маленьких салонов аббатства в компании с молодыми элегантными женщинами, которым после обеда «оказывал внимание» на краю стола…

Демагогия Шабо не замедлила принести свои плоды. В 1791 году он был избран депутатом Учредительного собрания. Сняв навсегда сутану, он переехал в Париж, где немедленно записался в «Братское общество двух полов»…

Этот клуб был основан одной иностранкой, красивой женщиной, называвшей себя баронессой Элдерс. Она говорила, что происходит от некоего скандинавского короля, бывшего, по слухам, людоедом. Эта страстная феминистка произносила речи «о правах гражданки», в свете ее считали забавной сумасбродкой. На самом деле баронесса была голландской шпионкой, ее звали Этта Пальм. Эта необыкновенно храбрая женщина стала любовницей самого Клода Базира, секретаря Комитета общественной безопасности, человека, на которого была возложена обязанность раскрывать заговоры против республики и государственной безопасности… Наивный молодой человек доверял немало секретов фальшивой баронессе «на подушке», а она умело пользовалась этим, давая «нужные советы»… Вскоре тайное влияние Этты Пальм стало поистине роковым. Кроме того, она фактически управляла с помощью проституток, которыми себя окружила, несколькими видными политическими деятелями[98]. Заинтересовал ее и Шабо. Узнав все о его порочных наклонностях, Этта «подложила» ему молодую женщину, страстную и весьма опытную, которую звали мадемуазель Дескуэн.

Больше двух лет эта девица вдохновляла все политические поступки, заявления и речи будущего «монтаньяра».