Читать книгу - "От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед - Олег Гончаренко"

Во время марш-маневра 1-й армии на соединение с армией князя Багратиона кавалергардский полк состоял в составе кирасирской дивизии, в отряде генерала Дохтурова. 16 июля из Лезны Дохтуров отправил вперед генерала Депрерадовича с кавалергардами, конной гвардией, финляндцами, лейб-егерями, сводным гренадерским батальоном и с 1-й пешей и 1-й конной гвардейскими батареями. Несмотря на страшную палящую жару, на тяжелые песочные дороги, Депрерадович блестяще выполнил полученное задание: пройдя 75 верст в 38 часов, он 18 июля был в Смоленске. Своей выносливостью отряд Депрерадовича, в особенности его пехота, не только сравнялся с суворовскими чудо-богатырями, но их превзошел. Это занятие Смоленска Депрерадовичем, а затем подоспевшим Дохтуровым обеспечило соединение наших армий, которое состоялось 22 июля. В последующих боях у Смоленска полк не принимал непосредственного участия.

22 августа наша армия стала на позиции у Бородина. 26-го, в 4 часа утра, в темноте, одетая в полную парадную форму, Великая армия Наполеона выстраивалась для предстоящего боя. Взошедшее солнце разогнало туман и осветило русские позиции, где сплошной стеной, держа ружья у ноги, стояли, также в парадной форме, русские полки. Ровно в 6 часов утра с французской батареи Сорбье грянул первый выстрел. Русские батареи ответили и скоро все слилось в один общий гул. Так началось Бородино. Тот бой, в котором наш полк вторично пожертвовал собой для спасения своей пехоты и артиллерии.

В этом бою кавалергарды вместе с конногвардейцами составляли гвардейскую бригаду 1-й кирасирской дивизии. За болезнью Депрерадовича дивизией командовал также кавалергард генерал Н.М. Бороздин, бригадир — генерал Шевич, полком — полковник барон Левенвольде. Обе кирасирские дивизии и Бороздина и Дуки входили в общий резерв армии.

По ходу боя общий резерв постепенно втягивался в бой, и когда, незадолго до падения батареи Раевского, Барклай послал своего адъютанта за резервом, то единственным кавалерийским резервом всей армии оставалась одна бригада Шевича. В ответ на переданное приказание Барклая «идти вперед рысью», раздалось оглушительное «ура»…

Дойдя до перекрестка дорог, почти у самой батареи Раевского, бригада была остановлена и построена «ан-эшикие» за небольшой складкой местности (развернутыми эскадронами, в шахматном порядке). К моменту подхода бригады батарея Раевского уже была взята французами. Конница Латур-Мобура, отбитая огнем пехоты, отхлынула назад, тогда как полки конного корпуса Груши, поддержанные своей пехотой, опрокинули несколько каре 7-й пехотной дивизии и врубилсь в батарею Костенецкого.

Увидя отход нашей пехоты, подпоручик 2-й гвардейской конной батареи барон Корф, по собственному почину, вынесся с двумя взводами на гребень и открыл огонь по неприятельской пехоте, которая была частью уничтожена, частью отхлынула назад. Но конница Груши, несмотря на огонь орудий Корфа, продолжала преследование 7-й дивизии, а один, ближайший к орудиям, эскадрон пошел на них в атаку. Когда неприятель был уже у самых пушек, барон Корф выскочил на гребень, за которым стояли кавалергарды, и крикнул командиру головного взвода Шефского эскадрона: «Башмаков! Выручай орудия!» Не ожидая приказания, Башмаков выскочил со своим взводом вперед, «и в одно мгновение передовые французские всадники были уничтожены». Орудия были спасены.

В это время к бригаде подъехал Барклай и приказал Левенвольде атаковать. С громким «ура» полк тронулся вперед. Головных два эскадрона — Шефский на гнедых конях и 4-й на вороных — шли под командой полковника барона Левенвольде. За ними, во второй линии, «ан-эшикие», под командой полковника В.В. Левашева, шли 3-й эскадрон на серых конях и 5-й на гнедых.

В небольшой пологой ложбине, прямо против атакующего полка, строились в эскадронные колонны только что отбитые полки корпуса Латур-Мобура. Впереди саксонские гард дю кор, за ними саксонские кирасиры Цастрова, а еще подальше несколько полков польских улан. Не заметив вовремя подхода кавалергардов, неприятельская конница стала разворачиваться слишком поздно.

«Галопом! Марш!» — скомандовал Левенвольде и только успел крикнуть командиру 4-го эскадрона Давыдову: «Евдоким Васильевич! Командуйте левое плечо вперед!» — как упал замертво, вместе с конем, оба пораженные картечью. Первая линия, потеряв своего командира, слегка замялась, но, поддержанная второй, все эскадроны одновременно врубились в колонну неприятельской конницы и смяли в общую кучу саксонские полки. Польские уланы, стоявшие поодаль, успели развернуться и в свою очередь атаковали фланг и тыл кавалергардов. Последние были выручены конной гвардией, атаковавшей польские полки. Началась общая конная схватка, в которой приняли участие и полки корпуса Груши, и подошедшие части наших II и III кавалерийских корпусов изюмские гусары, псковские драгуны и польский уланский полк.

«Рукопашный бой между массами смешавшихся наших и французских латников представлял собою зрелище в своем роде великолепное и напоминающее битвы древних рыцарей или римлян, как мы привыкли их себе воображать. Всадники поражали друг друга холодным оружием, среди груды убитых и раненых…»

Неприятельская конница была разбита и опрокинута. Барклай приказал трубить «аппель», но за грохотом выстрелов и в пылу боя многие кавалергарды не слышали сигнала, упоенные победой, на плечах бегущего врага доскакали до Семеновского ручья, где собрались и вновь выстраивались французские кавалеристы. Более сотни кавалергардов разных эскадронов стали собираться к своим офицерам и также выстраивать фронт. Старшим из них оказался поручик Шкурин. Оба фронта, в нерешимости, неподвижно стояли друг против друга. В таком положении застал кавалергардов адъютант дивизии М.П. Бутурлин. «Что мне делать? — спросил его Шкурин. — Если поверну налево кругом — они сядут мне на плечи! С другой стороны, полковые трубачи подали "аппель"». Бутурлин ответил, что, по его мнению, единственный выход — это атака. Шкурин согласился и просил Бутурлина передать еще приказание атаковать. «С места, марш-марш», — скомандовал Шкурин. Кавалергарды рванули вперед, снова врубились в неприятеля и откинули его за Семеновский ручей. Таков был кирасирский подвиг кавалергардского полка 26 августа под Бородином.

По приказанию Барклая вступивший в командование полком Левашев отвел полк в резерв к селу Михайловскому. Полк потерял убитым командующего полком барона К.К. Левенвольда. По характеристике М.П. Бутурлина, он был высокий стройный красавец, очень спокойный. Был любим и уважаем всем полком и исключительной храбрости.

Штабс-ротмистр Римский-Корсаков, окруженный неприятелем, на все предложения сдаться отвечал ударами палаша, пока не был убит выстрелом из карабина. Убит также поручик П.П. Валуев, адъютант графа Остермана. Ранеными полк потерял 10 офицеров: полк. П.И. Каблукова, ротм. барона Е.В. Давыдова, шт. ротм. В.М. Бороздина, шт. — ротм. Уварова, пор. барона Е.К. Арнсгофена; корн. Г.В. Шереметова, корн. Г.Г. фон Смиттена, корн. А.И. Пашкова, корн. Г.Ф. Орлова, адъютанта 1-й кирасирской дивизии М.П. Бутурлина. Кавалергардов убито и без вести пропало — 22, ранено — 71. Лошадей убито 87, ранено — 48.

Командующий полком полк. Левашев награжден орденом Святого Георгия 4-й степени, шт. — ротм. М.С. Лунин, С.П. Ланской и корн. К.В. Левашев — золотым оружием. 63 кавалергарда награждены Георгиевскими крестами, из них 18 вахмистров и унтер-офицеров, из которых один за взятие в плен французского офицера, 39 рядовых, из которых шесть за спасение своих офицеров, под которыми были убиты лошади, три за взятия в плен французских офицеров, пять за то, что вынесли тело убитого командира полка, два эстандарт-юнкера, три юнкера и один трубач, состоявший при ген. Шевиче. Всем нижним чинам было выдано по пять рублей. 7 эстандарт-юнкеров и юнкеров были произведены в корнеты полка.