Читать книгу - "Крах 1941 - репрессии не при чем! "Обезглавил" ли Сталин Красную Армию? - Андрей Смирнов"

Данных о «дорепрессионном» положении дел с самоокапыванием в ЗакВО, МВО и ЛВО у нас нет, но в двух других конкретных военных округах, чье командование жаловалось в 1938-м на плохое умение своих пехотинцев окапываться и/или маскироваться – Белорусском и Калининском (образованном в 1938-м из части Белорусского), этого умения с «дорепрессионных» времен, как видим, не убавилось. Добавим, что из перечисленных выше в числе 12, по которым есть сведения о тактической выучке их пехоты в 1935 г., четырех дивизий БВО – 27-й, 29-й, 37-й и будущей «калининской» 43-й, – с маскировкой было плохо во всех четырех.

А в отношении умения пехоты вести ближний бой между БОВО образца 1938 г. и «предрепрессионным» БВО сходство вообще абсолютное! Проверенная на этот счет в марте 1935-го 27-я стрелковая дивизия БВО – в точности как и пехота БОВО в 38-м! – вместо ближнего боя продемонстрировала точно такое же простое движение толпой по принципу «вали валом, потом разберем» – «стихийное равномерное лобовое наступление», «стихийное движение, расстреливаемое противником»… На знаменитых Белорусских маневрах 1936 г. точно такое же «огульное, мало осознаваемое по тактическому своему смыслу, движение вперед» показывала и «ударная» (!) 2-я стрелковая дивизия; возможно, так же атаковали там и другие (как отметил наблюдавший за маневрами начальник УБП РККА командарм 2-го ранга А.И. Седякин, подготовка дивизий в БВО отличалась тогда «большой равномерностью»…). Согласно годовому отчету округа от 15 октября 1937 г., «необходимых навыков в передвижении и перебежках» (т. е. в важнейших элементах все того же ближнего боя) боец-пехотинец в БВО «не получил» и в первой половине 37-го…105

Сведений о ведении ближнего бой пехотой «предрепрессионных» МВО и ЛВО у нас нет, но можно уверенно сказать, что – как и в случае с маскировкой, самоокапыванием и применением к местности – неумением вести этот бой пехота тогда отличалась во всей РККА. В самом деле, еще в 36-м так было во всех трех крупнейших военных округах. О БВО было сказано выше, а для КВО и ОКДВА это вынуждены были признать даже составители таких очковтирательских документов, как отчеты названных округов за 1936 год! «Вопросы ближнего боя, – скрепя сердце указали авторы «киевского» отчета, – находятся еще в стадии освоения […]». Составители отчета ОКДВА были еще откровеннее: для «тактической подготовки подразделений пехоты» характерны «слабые навыки ближнего боя»…106 То, что советский боец-пехотинец «не имеет твердых навыков в перебежках, переползаниях» и других элементах ближнего боя, отмечалось и в директивном письме начальника Генштаба РККА А.И. Егорова от 27 июня 1937 г.107. (Как мы видели выше, так было даже в передовом БВО, а в ОКДВА «навыки и практические сноровки в искусстве ближнего боя» у пехоты, по признанию отчета штаба этой армии от 18 мая 1937 г., «отсутствовали» тогда «совершенно»!108)

Что же касается отмеченного в ноябре 1938-го плохого умения бойцов КОВО действовать в разведке, дозоре и охранении, то в «предрепрессионный» период эти пороки тоже были присущи пехоте всей РККА! Напомним оценку приказа наркома обороны № 00105 от 3 ноября 1936 г.: «Разведка остается [выделено мной. – А.С.] слабым местом подготовки большинства частей и соединений»109. А в последние перед началом чистки РККА месяцы – как значится в директивном письме А.И. Егорова от 27 июня 1937 г. – советский боец-пехотинец слабо усвоил даже действия в дозоре и охранении; что же говорить о более сложных действиях в разведке?

«Взаимодействие огня и движения» пехотных подразделений в Красной Армии также хромало не только в 38-м, но и в 35-м. «Во время наступления», докладывал 8 декабря 1935 г. Военному совету А.И. Егоров, «иногда отмечается» «недостаточное взаимодействие стрелковых подразделений с пулеметными». Слово «иногда» и здесь явно приукрашивало действительность. Указанное явление встречалось даже на долго репетировавшихся частями передового (!) КВО Киевских маневрах – где станковые пулеметы не раз отставали от своей наступавшей пехоты. Из четырех стрелковых дивизий передового же БВО, тактическую выучку пехоты которых в 1935 г. освещают источники, изъяны во взаимодействии огня и движения отмечались в одной, а в другой (27-й) это взаимодействие отсутствовало в принципе! В Приморской группе ОКДВА (т. е. в главной группировке советских войск на Дальнем Востоке) «вопросы взаимодействия пулеметного огня и движения пехоты в условиях гор и тайги» (т. е. в обычных для тамошнего театра условиях), по оценке приказа командующего группой № 0517 от 15 ноября 1935 г., тоже были тогда «отработаны» «недостаточно»…110

Еще и в 1936-м из 7 стрелковых дивизий ОКДВА, тактическую выучку пехоты которых в том году освещают источники, слабое умение сочетать огонь и движение было отмечено в 3, а в передовом (!) БВО – как видно из процитированных четырьмя абзацами выше впечатлений А.И. Седякина от Белорусских маневров 1936 г. – взаимодействие огня и движения вообще отсутствовало! За первую половину 1937-го из всех войск БВО документация сохранилась только по 23-му стрелковому корпусу, но и в ней мы обнаруживаем констатацию того факта, что сочетать огонь и движение пехота (даже в первых числах июня!) не умеет. То же следует и из отчета штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г., указавшего на плохое взаимодействие между стрелками и пулеметчиками (которые должны были подготавливать и прикрывать бросок стрелков вперед) внутри отделения и между отделениями (т. е. и между стрелковыми и пулеметным) во взводе (роты и батальоны тогда еще не сколачивали). Сведений по КВО у нас нет, но и из данных по двум другим крупнейшим округам можно заключить, что разбираемый нами сейчас изъян для советской пехоты был типичен и накануне чистки РККА.

Сказанное в двух предыдущих абзацах избавляет нас от необходимости особо отмечать, что неумение пехоты сочетать огонь и движение не было следствием репрессий и в том конкретном округе, который признался в этом неумении на Военном совете 1938 г. – Белорусском.

Скученность боевых порядков, характерная в 1938-м для пехоты Киевского округа, также отличала эту пехоту и до чистки РККА. То, что «в наступлении зачастую отмечаются случаи слишком большого сгущения боевых порядков», не решился отрицать даже безбожно замазывавший свои недостатки годовой отчет КВО от 11 октября 1935 г. (в самом деле, «скопления значительных пехотных групп, хорошо наблюдаемых обороняющимися за 1 1/2—2 километра», не удалось избежать даже на тщательно репетировавшихся Киевских маневрах 1935 г.!)111. Тактическая подготовка роты, взвода и отделения, докладывал 1 сентября 1936 г. К.Е. Ворошилову А.И. Седякин свои впечатления от Полесских маневров КВО, «за некоторыми исключениями, не на высоте предъявляемых Вами требований». Поскольку то же самое начальник УБП РККА сообщал и после прошедших две недели спустя Белорусских маневров, на которых пехота наступала «толпами из отделений»112, можно заключить, что скучивание при наступлении в КВО имело место и на Полесских маневрах, в августе 1936-го… В одной из двух стрелковых дивизий этого округа, о тактической подготовке пехоты которых за первую половину 1937 г. сохранились подробные сведения (в 96-й), «боевые строи и порядки» командование ее 17-го стрелкового корпуса нашло «неотработанными» еще и 3–4 июня; таким образом, скучивание боевых порядков в КВО было обычным делом и перед самым началом чистки РККА.