Читать книгу - "«Медовая ловушка». История трех предательств - Игорь Атаманенко"

Многоэтажный дом по Ленинградскому проспекту, где находилась конспиративная квартира генерала Козлова, имел форму буквы «П» и занимал целый квартал. Каждая из трех составных частей фасадом выходила на разные улицы и имела свой порядковый номер. Арки в разных крыльях дома позволяли войти с одной улицы, а выйти на противоположную. Что и рекомендовалось делать посетителям явочной квартиры.

…Попрощавшись с «Самураем» и заперев дверь, Козлов подошел к окну, из которого хорошо просматривался двор.

Едва агент достиг центральной арки, где запарковал машину, как рядом с ним, будто из-под земли, вырос мужчина. Это был капитан 3-го ранга Тосио Миядзаки, начальник отдела собственной безопасности (ОСБ) японского посольства. Профессионал многоопытный и коварный, он доставлял немало хлопот Службе Козлова. Портрет Миядзаки в различных ракурсах имелся в картотеке генерала.

* * *

Где-то через полгода после того, как Тосио Миядзаки прибыл в Москву, Козлов предпринял попытку «потрогать его за вымя» — выяснить уровень профессиональной подготовки, сильные и слабые стороны, привязанности, чтобы определить возможность его использования в наших интересах, а если повезет, то и с ходу установить с ним оперативный контакт.

Начали, по традиции, с того, что подвели к Миядзаки «ласточку», которой была поставлена одна задача: совратить!

Японец сделал вид, что готов обеими ногами ступить в капкан, а затем в него же и загнал обольстительницу, да так, что вытаскивала ее оттуда вся Служба Козлова.

Вслед за «ласточкой» на горизонте объекта появился «голубь сизокрылый» — смазливый мальчонка нетрадиционной сексуальной ориентации. Опять промашка.

Впервые безотказное оружие Козлова дало осечку. А ведь на женщинах и на «голубых» ломали и неподкупных аристократов англичан, и бесшабашных американцев, а тут всё наоборот. То ли культура другая, то ли выучка иная. Зашли с другой стороны. Однако и на операциях с валютой и антиквариатом подловить Миядзаки не удалось, как ни пытались. На них «горели» и арабы, и турки, а тут вдруг никак.

Использовались все традиционные чекистские наработки, которые заставили бы любого другого иностранца искать покровительства у Комитета, толкнули бы его в наши объятия, но, увы! К японцу они оказались неприменимы. Он доказал, что у него иной уровень мышления, иная ценностная шкала и, вообще, иное отношение к пребыванию на государственной службе.

Первое время после карповских «наездов» Миядзаки затаился. Выжидал, а затем сам перешел к активным действиям, продемонстрировав, что прибыл в Союз отнюдь не для того, чтобы стать добычей вербовочных устремлений КГБ. Он — охотник и сам не прочь побродить с ружьишком по московским угодьям в надежде подстрелить дичь — завербовать кого-нибудь.

Через некоторое время «наружка» зафиксировала конспиративный контакт японца с заместителем министра легкой промышленности РСФСР Платоновым, активно посещавшим дипломатические приемы в иностранных посольствах в Москве, в том числе и японское.

По прошествии некоторого времени среди появившихся и тщательно скрываемых связей Миядзаки из числа советских граждан был выявлен некий научный сотрудник одного из «почтовых ящиков» в Мытищах, с которым японец также поддерживал подозрительные отношения.

Советским гражданам было сделано соответствующее внушение в лубянских кабинетах, чтобы отсечь их от не в меру активного «охотника за головами», но что делать с ним самим? Его-то на Лубянку не пригласишь!

«Это уже перебор, господин капитан 3-го ранга! — решил Козлов. — Вы уже преступили все допустимые для гостя границы!»

Добыть порочащие иностранца материалы в тиши какого-нибудь ведомственного алькова под недреманным оком оперативных видеокамер уже не представлялось возможным. И тогда Козлов принял решение разделаться с ним раз и навсегда, прибегнув к компрометации неудобного японца.

Требовалось нечто неординарное.

По замыслу Козлова, надо было организовать публичный скандал, вслед за которым вопрос о пребывании Миядзаки в Москве решался бы не в кулуарах КГБ, а на уровне двух министерств иностранных дел — СССР и Японии.

Быстро сказка сказывается…

Казалось, Миядзаки неуязвим. Но… у каждого в шкафу «свой скелет». Найти его — вот в чем вопрос! И Козлов его нашел. Обложив японца, как волка флажками, круглосуточным наружным наблюдением, генерал отыскал брешь, даже не брешь — щелочку. Шеф посольской службы безопасности имел патологическую тягу к… русскому меду. Возможно, у него были неполадки в эндокринной системе или что-то на генетическом уровне. Всё это — гипотезы, в которых Козлову недосуг было разбираться. Фактом являлись регулярные набеги японца в магазин «Дары природы», что на Комсомольском проспекте, где он закупал сразу целый бочоночек янтарного лакомства.

Эту страсть Миядзаки тщательно скрывал от сослуживцев. Подтверждением служило то обстоятельство, что кинжальный марш-бросок к магазину за очередной колодой меда он всегда совершал в одиночку. Было доподлинно известно, что, опасаясь провокаций, он никогда не появляется в общественных местах без сопровождения, а тут… Что ж, все правильно: свои слабости надо скрывать от окружающих. От нашей «наружки» — тем более. Всякий раз, намереваясь посетить «Дары природы», японец предпринимал отчаянные попытки оторваться от «хвоста». Напрасно. Генерал Козлов был осведомлен о невинном пристрастии своего подопечного и ломал голову, как использовать это в своих планах.

* * *

Встреча, свидетелем которой стал Козлов, озадачила его. Сам факт появления начальника ОСБ вблизи явочной квартиры ничего хорошо не предвещал. Более того, все происшедшее утвердило генерала в своем решении избавиться от неудобного разведчика во что бы то ни стало.