Читать книгу - "Евгений Примаков. Человек, который спас разведку - Леонид Млечин"

Первоначально Ельцин зависел от Примакова и даже в определенном смысле заискивал. Примаков потом расскажет, что через две недели после его назначения президент вдруг многозначительно и доверительно заговорил с ним:

– Я хотел бы обсудить ваши перспективы как моего преемника. Что нам следует делать в этом отношении.

Примаков благоразумно отказался развивать эту тему:

– У меня нет никаких президентских амбиций. Вообще считаю, что не смог бы по-настоящему работать во главе правительства, если бы нацелился на президентскую гонку…

Борис Ельцин поначалу называл Примакова «самым сильным, самым надежным премьером, которого поддерживает президент, поддерживает правительство, поддерживает Государственная Дума, поддерживают региональные власти на местах». Ельцин сказал, что получает удовольствие, видя, как Примаков решает проблемы, находя удачные компромиссы…

Президент поощрял его активность:

– Больше берите ответственности на себя.

Но едва кризис миновал, страна успокоилась, стало ясно, что Примаков неприятен Ельцину. Сергей Кириенко Ельцину нравился, потому что не имел никакого политического веса. А тут совсем наоборот – совершенно самостоятельная фигура. Заговорили о том, что между Ельциным и Примаковым пробежала черная кошка, что президент обижен на премьер-министра, который за его спиной договаривается с Государственной Думой о том, чтобы вывести правительство из-под контроля президента. Известно, как Ельцин любит, когда в его окружении кто-то занимается самостоятельной политикой…

Говорили и другое: что в момент обострения президентской болезни Примаков пытался взять под контроль силовые министерства. Это не так. Министры обороны, внутренних дел, директор Федеральной службы безопасности подчиняются только президенту. Это не значит, что они никогда не появляются в кабинете премьер-министра и не выполняют его просьб. Просто о каждом таком поручении премьер обязан поставить в известность президента, что Евгений Максимович и делал. Другое дело, что с Примаковым силовые министры явно сотрудничали с бóльшим удовольствием, чем с его предшественниками. И он, уйдя из разведки, не утратил контакта и с бывшими подчиненными, и со смежниками.

Надо все назвать своими словами. Назначение Примакова премьер-министром и президент, и его окружение воспринимали как проигрыш: Ельцин дал слабину и позволил сделать главой правительства не того человека, которого хотел. Евгений Максимович пытался установить рабочие отношения с Татьяной Борисовной Дьяченко, объяснить, что у них единые цели, но дочь президента демонстративно не хотела откровенничать с главой правительства и делиться с ним своими планами.

9 апреля 1999 года Ельцин публично сказал:

– Не верьте слухам о том, что я хочу Примакова снять, правительство распустить и так далее. Все это домыслы и слухи. Такого нет и не предвидится. Я считаю, что на сегодняшней стадии, на таком этапе Примаков полезен, а дальше будет видно. Другое дело, что надо укреплять правительство. Этот вопрос стоит.

Это было крайне болезненное для Примакова заявление – президент говорил стране, что он в любую минуту готов расстаться с Евгением Максимовичем.

Примаков тут же ответил, выступив по телевидению:

– Пользуясь случаем, хочу еще раз заявить, особенно тем, кто занимается этой антиправительственной возней, – успокойтесь, у меня нет никаких амбиций или желания участвовать в президентских выборах, и я не вцепился и не держусь за кресло премьер-министра, тем более когда установлены временные рамки моей работы: сегодня я полезен, а завтра посмотрим…

Примакова пытались отговорить от этих слов – «не стоит раздражать президента», но он вел себя уверенно и смело. Не стал молчать.

Знатоки кремлевской жизни поняли, что и Евгений Максимович не задержится в своем кресле. В 1998 году сменилось три премьер-министра. На то, чтобы сменить главу правительства, у слабеющего и больного президента в любом случае сил хватит. Так и получилось. В 1999 году тоже сменилось три премьера.

В мемуарной книге Ельцина «Президентский марафон», написанной Валентином Юмашевым, так объясняются причины отставки Евгения Максимовича. Это, собственно, развернутый обвинительный вердикт. Начинает с обвинений в зажиме прессы:

«Журналисты с самого начала почему-то не очень жаловали правительство Примакова. Как чувствовали, что нелюбовь будет взаимной и страстной. Вскоре выяснилось, что именно спровоцировало прессу на такую скорую и, как мне сначала казалось, несправедливую критику: абсолютная закрытость нового кабинета. Было дано четкое указание аппарату правительства скрывать информацию от прессы, минимум интервью, все общение с журналистами – только под жестким контролем… Сказывалась многолетняя школа работы Евгения Максимовича в закрытых учреждениях – ЦК КПСС, МИДе, СВР…»

Заметим, что в аппарате ЦК партии Примаков – в отличие от самого Бориса Николаевича – не работал…

Ельцин пишет, что был удивлен, когда Примаков принес пачку критических публикаций о правительстве и стал жаловаться президенту на журналистов.

Ельцин ответил премьер-министру:

– Евгений Максимович, я уже давно к этому привык… Обо мне каждый день пишут, уже много лет, знаете в каких тонах? И что же, газеты закрывать?

– Нет, но вы почитайте, Борис Николаевич, это же полная дискредитация нашей политики.

«Вот в таком духе мы могли разговаривать с Примаковым по часу… Было очень печально, что Евгений Максимович не может избавиться от старых советских стереотипов, от этой тяжелой нервозности при виде газетных страниц… Особо памятен разнос, который Евгений Максимович устроил российскому телевидению. Собрав творческий коллектив, он в течение чуть ли не часа распекал журналистов, указывал на недопустимый тон, на ошибки, на то, что можно и нельзя говорить о правительстве…»

Примаков пишет в своих мемуарах, что никаких подборок из статей, написанных против него, он не приносил: «Это все досужие домыслы».

Следующий пункт обвинений – подготовка массовых репрессий.

Ельцин:

«Весной того, 1999 года, произошел еще один очень знаменательный эпизод нашей общественной жизни. На заседании правительства министр юстиции Павел Крашенинников докладывал вопрос об амнистии… Всего из мест заключения выйдут на свободу 94 тысячи человек. Неожиданно министра юстиции перебил Евгений Максимович Примаков. Это проявление гуманизма, все правильно, сказал он. Но это необходимо сделать и для того, чтобы „освободить место для тех, кого сажать будем за экономические преступления“… Той весной многие российские граждане в массовом порядке начали паковать чемоданы…