Читать книгу - "Котовский - Борис Соколов"

— Скажите мне правду, — с трудом спросил он, — конец или еще есть надежда?

— В таких случаях один из тысячи выживает. Будем надеяться, что один из тысячи — это вы, — ответила врач Котовская.

Командиры и бойцы, узнав, что Макаренко умирает, пришли к нему в палатку и стали вокруг его кровати.

— Прощайте, друзья, — собрав силы, сказал раненый. — Я умираю, но вы будьте храбрыми до конца. А хорошо мы им всыпали…

Макаренко похоронили в Тараще».

О жене Макаренко Ольга Петровна Котовская писала Шмерлингу 2 мая 1936 года: «Жена Макаренко родом казачка, была в полку сестрой. Ездила верхом. Невысоких моральных качеств, он ее не уважал, а относился как к „бабе“. Похоронив его, она в тот же день сошлась с Жестокановым, что вызвало у всех отрицательное отношение к Жестоканову, казалось, что это было оскорблением памяти Макаренко».

Ко 2 июня, перед переходом в наступление, в бригаде Котовского осталось всего 210 бойцов кавалерии. Поляки стремились вести позиционную войну против кавалерии. Их регулярная кавалерия, уланы, была грозным противником. Большинство польских кавалеристов имели опыт Первой мировой войны в армиях Австрии, Германии и России. Нередко после боев на Польском фронте в бригаде Котовского оставалось не более трети боевого состава.

В июне, после прорыва Польского фронта Конармией Буденного, бригада Котовского перешла в контрнаступление в районе Белой Церкви. Реввоенсовет Юго-Западного фронта потребовал от 45-й дивизии и бригады Котовского: «Решительным наступлением не позднее 10.VI овладеть районом Фастов — Корнин, кончастями в кратчайший срок перерезать шоссе Киев — Житомир». После того как войска фастовской группы Якира овладели 10 июня Фастовом, фастовская группа была расформирована и ее дивизии и бригада Котовского включены в состав Конармии. 11 июня Буденный и Ворошилов приказали Котовскому «ликвидировать группу противника, засевшего в районе Васильков — Обухов…».

Двадцать четвертого июня Котовский пытался войти в Любар по мосту через Случь, однако белополяки, бросившись в контратаку, потеснили котовцев и подожгли мост. Котовский докладывал, что «сделанным налетом м. Любар захватить не удалось, так как противник прочно закрепился. Первый кавполк ворвался в конном строю в местечко, но был выбит противником, открывшим ураганный пулеметный и ружейный огонь. Потом спешился и в пешем строю выбивал противника, но не мог удержаться и вынужден был отступить. Второй кавполк действовал со стороны Гриневцы, переправился на другой берег реки, но по причине местности, не давшей возможности развернуться кавалерийскому строю, ввиду канав и трясин, вынужден был отступить».

Котовский решил атаковать Любар в пешем строю. После рукопашного боя злосчастное местечко было взято. Но в этом бою был тяжело ранен командир 1-го кавполка Илларион (Михай) Степанович Нягу, давний соратник Котовского. Он был направлен в Одесский военный госпиталь, где пробыл почти год. В марте 1921 года при переезде из Одессы в Таращу Нягу заболел воспалением легких и умер.

Двадцать девятого июня бригада Котовского заняла местечко Лабунь, выбив оттуда батальон 19-го польского пехотного полка.

Второго июля бригада Котовского, усиленная 400-м стрелковым полком 134-й стрелковой бригады, столкнулась у местечка Грицов с группой польского полковника Гогенауэра в составе 145-го пехотного полка и 1-го батальона 4-го полка подолянских стрелков, усиленной 6-м уланским полком. На этот раз удача отвернулась от Котовского. Поляки заняли Грицов, а бригада Котовского отступила к селу Большие Пузырьки, потеряв два орудия. На следующий день котовцы, поддержанные тремя стрелковыми полками 133-й и 134-й стрелковых бригад, попытались отбить Грицов. Местечко несколько раз переходило из рук в руки, но осталось за поляками, которые ввели в бой основные силы 18-й пехотной дивизии. На следующий день котовцы смогли остановить дальнейшее наступление 6-го уланского полка у Больших Пузырьков. 4 июля кавбригада Котовского взяла село Белополье, захватив там три орудия.

Тяжелые бои завязались за село Горынку, прикрывавшее дорогу на Кременец. Здесь 16 июля бригада Котовского была остановлена сильным артиллерийско-пулеметным огнем и проволочными заграждениями. Котовский поднял бойцов в атаку, но был тяжело контужен взрывом снаряда и больше месяца провел в госпитале, а потом отдыхал в Одессе и на Днестре. Вот как описал Шмерлинг со слов очевидцев обстоятельства ранения Котовского: «Дав шпоры коню, комбриг выехал на дорогу. Котовцы увидели своего командира. Над головой его сверкал обнаженный клинок. В нескольких шагах за комбригом следовали на конях штаб-трубач и коновод Васька. Все трое ехали легкой рысью.

Белополяки сразу заметили Котовского. По дороге застрочил пулемет. Через несколько секунд огонь прекратился.

Котовский, не останавливаясь, объезжал цепь. Начальник штаба кричал ему вдогонку:

— Товарищ комбриг! Укройтесь за деревом!

— Подымайся в атаку! Вперед! — бросал бойцам Котовский. Огонь усилился. Совсем рядом, на дороге, разорвался снаряд.

Недолет. Не опуская руки, не наклоняя головы, мчался Котовский. Снова разорвался снаряд — перелет. А за ним — третий… И вдруг бойцы увидели, что Орлик мчится без всадника.

— Убит! — пронеслось по цепи. Когда прошли секунды первого оцепенения, раздалось „ура“. Один за другим вскакивали бойцы. Без команды, без командира бросились котовцы в штыковую атаку.

Несколько человек подбежали к месту, где разорвался снаряд. Они увидели Котовского. Упираясь ладонями в землю, он силился приподняться.

— Комбриг жив! Жив! — кричали друг другу котовцы. Теперь никакой огонь не мог удержать их.

Котовский поднялся, глубоко вдохнул в себя воздух и крикнул:

— Батарею сюда!

Он искал глазами Орлика. Раненый конь крутился на месте.

Вдруг Котовский побледнел, провел рукой по лицу и снова свалился на землю. Четверо коноводов подняли его и понесли на тачанку.

В нескольких шагах от места, где упал Котовский, стонал его коновод Васька…

В местечке Катербург, где стоял штаб бригады, Ольга Петровна, как всегда, ждала исхода боя, готовясь немедленно оказать помощь раненым. Вот уже прибыли первые раненые, вынесенные санитарами из-под огня.

Как ни тяжело был ранен боец, а всегда во время перевязки рассказывал „мамаше“ подробности боя, сообщал о том, что комбриг жив и невредим, и о том, как его самого ранило.

На этот раз раненые молчали. Ольга Петровна сразу поняла: что-то случилось. И только один боец сказал как бы про себя:

— А как там наш комбриг бедный, сильно его контузило…

Ольга Петровна впрыснула раненому морфий, чтобы успокоить боль. Несколько секунд она была в оцепенении, а потом быстро собрала медикаменты и на фаэтоне выехала вперед, по дороге к деревне Горинка.

С вечера тучи обложили небо. Как только стемнело, разразилась гроза. Казалось, что бой еще продолжается. Изредка молнии вспышками освещали дорогу.